Когда полмира объезжено и дом построен
К своим сорока пяти годам Наталия и Евгений обладали богатым жизненным и родительским опытом: у Евгения взрослый сын, у Наталии трое сыновей. «О дочке я мечтала всегда, — говорит Наталия Володина, — после рождения старшего сына каждый раз ждала девочку, но сложилось иначе, о чем, кстати, я нисколько не жалею. Смотрю на своих подрастающих сыновей и радуюсь: три богатыря!
Однако решение об удочерении далось не быстро и не просто, словно требовалось время для подготовки и созревания. И вот, когда все образования были получены, теории, изученные в лучших университетах, проверены на опыте, а профессиональные цели — достигнуты, когда полмира объезжено и дом построен, пришло время решиться на то, о чем мечтала ещё с детства: поделиться всем, что есть, что знаю, что умею, с кем-то, кто волею судьбы остался один-одинёшенек».
Когда-то, давным-давно, девочкой Наталия оказалась на отдыхе в детском санатории. Там было много ровесников из детских домов, и, познакомившись с ними, Наталия решила: вот подрасту, найду кого-то из них и усыновлю! Сердце девочки разрывалось от услышанных историй. «Эти дети увидели много трагедий, но не грустили о своих семьях — вспомнить им, кроме пьянок и ссор, было нечего, а вот по мамам очень скучали и плакали каждый вечер перед сном», — вспоминает Наталия.
И вот уже принято решение набраться знаний и опыта: Наталия с Евгением пошли учиться в Школу приемных родителей. В поисках дочки Наталия и Евгений решили, что это может быть и ребенок с инвалидностью, хотя без внешних изъянов и серьёзных физических ограничений, — и не отрицали возможности взять малыша с ВИЧ.
Семья Володиных
«Только вдвоём мы сделаем — или не сделаем — этот шаг», так я решила, — рассказывает Наталия. – И я благодарна моему любимому мужу, что поддержал, нашёл время и силы и прошёл этот важный этап со мной. Школа приёмных родителей дала нам чрезвычайно много и хотя бы теоретически подготовила нас к будущим трудностям. Не раз сомневались мы в своих силах, делились друг с другом своими страхами, но всякий раз находили поддержку друг у друга, обретали баланс и двигались вперёд».
Принцесса и закон выживания
Когда у Володиных было готово разрешение на усыновление, они отправились знакомиться с 4-летней Машей – так случилось, что буквально перед этим малышку изъяли из приёмной семьи, и важно было сделать все, чтобы после возврата в дом ребёнка она как можно скорее обрела настоящих родителей. Девочка быстро пошла на контакт и даже перехватила инициативу. «Бойкая девчушка» — подумали Наталия и Евгений. Вскоре Маша стала Марией Евгеньевной Володиной.
Маша
Придя в семью, Маша быстро дала понять всем домочадцам, что её представление о порядке и иерархии не совпадает с их, а признание авторитета матери и отца — вовсе не безусловно. Особенно для того, кто не имел до сих пор никакого понятия о том, кто такие «мама» и «папа». Чтобы осознать, что воспитание ребёнка с нарушением привязанности — особая задача, Володиным потребовалось время.
«Нас готовили к тому, что будет непросто, но все равно поведение Маши для нас было довольно неожиданным. Я не сразу понял, в чем проблема. Сами отношения между мной и дочкой у меня сложились, как мне показалось, лучше, — вспоминает Евгений. — У нее образ матери, как потом объяснили нам специалисты, был нагружен предыдущим опытом приёмной семьи, из которой Маша была изъята. Ей тяжелее было принять новую маму, чем папу. То есть я для нее был не такой опасный человек. Кроме того, она начала еще и сталкивать нас между собой, провоцировала: папа хороший, мама плохая. Стоило мне встать на защиту жены, становился плохим я. Противостояние создавало серьезную напряженность в семье, между нами с супругой и с кровными детьми. Было тяжело и физически, и психологически. Понадобилась профессиональная поддержка психологов, чтобы разрулить ситуацию».
И хотя Наталия – по второму образованию психолог, одних теоретических знаний оказалось недостаточно. Сейчас Маша в свои 5 лет серьезно рассуждает: она вела себя так потому, что хотела «показать, на что способна». Но, возможно, она испытывала на прочность и своих приемных родителей. Но те не сдались, Наталия и Евгений крайне ответственно и вовлеченно работали над ситуацией и за год здорово преуспели.
Маша в детском саду. Фото семьи Володиных
Сейчас с Машей уже легче — первый долгий и тяжелый этап адаптации пройден. Девочка иногда вспоминает дом ребенка – причем в разных интерпретациях. Например, любит рассказывать, что она жила в башне, и пришел прекрасный король и ее освободил. Но на самом деле Маша отлично все помнит – и воспоминания о ее детском доме «Соколенок» у нее хорошие.
Но в первые полгода девочка все же боялась потерять обретенное счастье и постоянно спрашивала родителей: «Вы меня не отдадите?».
Теперь она уверена и в себе, и в них. Вопрос, волновавший Машу вначале, забыт. «Это мои родители, мои мама и папа» — с гордостью сообщает Маша знакомым и незнакомцам.
Несмотря на то, что проблем с привязанностью дочки у родителей убавилось, появились новые. Сейчас родители борются с нарушением речи, запинанием. Оно появилось после случая в детском саду: Машина подружка избила ее ногами за взятую без спроса куклу. Несколько минут Маша лежала, свернувшись клубочком и замерев: «Я пыталась уснуть», — объясняла она свое поведение. Так проявляется детская травма, заметить и помочь преодолеть которую – одна из задач приемного родителя.
«Видимо, закон выживания эти дети усваивают очень быстро, и те, кому дан от природы интеллект, успешно применяют его для этой цели. Машенька во всём очень старается. За год проявила успехи в творчестве и обучении. Глядя на её достижения, я уже нисколько не сомневаюсь в том, что в школу она пойдёт вовремя и будет достаточно успешна в процессе обучения», — считает Наталия.
«Я уже взрослая и мне не нужна семья»
Уже год, как в доме Володиных появилась Саша, ставшая старшей дочерью и сестрой. В 16 лет девочка приняла участие в поездке-знакомстве, организованной благотворительным фондом «Арифметика добра» в города Владимир и Суздаль. Цель такого ноу-хау фонда – дать возможность в неформальном общении сблизиться детям из детских домов и потенциальным приемным родителям.
Именно там Саше удалось поближе познакомиться и пообщаться с Наталией и Машей. «Я уже взрослая и мне не нужна семья», — уверяла Саша на первой встрече. Только оказавшись в семье, узнав, какими могут быть отношения между близкими, заботящимися друг о друге людях, поняла Саша, о какой семье можно мечтать.
Модель Сашиной родной семьи не совпадала с той картинкой, что она увидела в доме Володиных. Мама Саши родила свою дочь в 18 лет – безрадостно, девчонку все упрекали в ранней беременности, «лучше бы аборт сделала». В 5 лет Сашу забрали в детский дом – и она помнит эти события до сих пор. Вскоре она осиротела, но до самого подросткового возраста Саша надеялась, что вернется к родным — все-таки был жив дедушка, который обещал забрать девочку, но этого так и не случилось.
Саша
Саша осталась спокойной и мягкой девочкой, но ее сердце закрылось.
Она разуверилась в искренности взрослых и в возможности того, что она кому-то может быть нужна и кем-то любима. Поэтому поверить в искренность чувств и намерений посторонних людей было Саше ох как не просто.
«Зачем я вам?» — недоумевала девушка. Другое дело — взять в семью такую маленькую принцессу (хоть и с характером), как Маша.
Трудно было допустить, что Саша может оказаться нужной такой большой семье, где так много непростых характеров. Но Саша нашла свое место в семье и прочно заняла его в сердце новых родителей. Сначала это был гостевой режим. Проведя летние каникулы вместе с семьей Володиных, Саша стала размышлять о том, что могла бы остаться, несмотря на то, что в детском доме друзья и любимый танцевальный кружок.
Принять решение об опеке помогло стечение обстоятельств. В конце года Сашин детский дом расформировали. Детям об этом не рассказывали до последнего, не заботясь о состоянии и переживаниях детей, уже привыкшим к травмам. Наталия и Евгений не дали Саше пережить это потрясение и оставили Сашу у себя окончательно, переведя под опеку.
«Мы не думаем, что в 18 лет Саша «вылетит из гнезда» — в этом возрасте любые дети, а тем более дети из детских домов еще не способны жить самостоятельно, потому что не готовы к этому ни морально, ни физически. Чем дольше Саша живет в семье, тем у нее больше вопросов, — рассказывает Наталия. – Как-то среди прочих тем мы с ней обсуждали вопрос, какие качества нужны человеку, чтобы быть успешным в жизни. Саша ответила– это целеустремленность, упорство, умение ладить с людьми, понимать их. Когда я спросила, каких из перечисленных характеристик не хватает ей, она сказала — мне кажется, что у меня нет многих из этих качеств. Видимо, неуверенность в этих своих силах вызывает у нее переживание того, что она не справится, что не сможет противостоять и достигать успеха. А успех очень важен для Саши».
Осознание потребности в семье, важности того, чтобы был кто-то рядом приходит постепенно. «Самое главное, что теперь есть у меня – это ваша поддержка, уверенность в том, что я кому-то небезразлична, кто-то помнит, думает обо мне, переживает, это так нужно знать», — говорит Саша. Теперь она понимает лучше – и зачем она Наталии и Евгению, и зачем они ей.
«Раньше у нее была иллюзия – «я сама», «все будет хорошо». Такое понимание формируется в детском доме в отсутствии реального участия и поддержки со стороны взрослых . А потом воспитанники выходят и понимают, что все не так просто. И сейчас она лучше это осознает», — говорит Наталия. Даже свое место в будущей профессии – а Саша учится на социального педагога, — девушка открыла по-новому.
«Саша шла в колледж с установкой, что ее задача в будущем «забирать детей из плохих семей и передавать в хороший детский дом». Теперь она поняла, что роль ее может быть иной. И уже решила, что на окончании колледжа не остановится, что стоит продолжить учиться, чтобы получить высшее психологическое образование. Что с помощью знаний и специальной подготовки она сможет оказывать поддержку малоимущим семьям и юным матерям-одиночкам, какой была ее мама. Расширение мировоззрения, более глубокое понимание ситуаций постепенно меняет и Сашино отношение к маме – кроме боли и злости, появляется сострадание, жалость, понимание».
Идет самоопределение. Мир для Саши становится более объемным, многомерным, чем был раньше.
Зачем они решили взять другого?
Наталия и Евгений, принимая решение о том, что в семью придет Маша (а затем и Саша), обсуждали вопрос с кровными детьми. Мальчики согласились с решением родителей, однако принять появление посторонних в семье им оказалось непросто. Старший, Павел, приветливый и добродушный, быстро подружился с девочками. Средний сын Миша, пока семья тяжело переживала адаптацию Маши, здорово поддерживал младшего брата Гошу, часто разряжал обстановку благодаря своему чувству юмора. Зато с появлением Саши в нем проснулась ревность. Маленькую девочку и роль ее старшего брата ему было проще принять, чем ровесницу. Не сразу сложились отношения между подростками.
А вот Гоша, которому было 7, когда в семье появилась Маша, проживал ситуацию тяжелее всех. И сейчас, замечает Наталия, в поведении Гоши подчас проскальзывает та спонтанная агрессия и вредность, которую когда-то демонстрировала нам Маша.
Наталия, на собственном материнском опыте узнав, как непросто оказывается кровным детям в приемной семье, считает важным заботиться о них и жалеет, что подготовке детей к принятию в семью новых членов уделяла недостаточно внимания, полагаясь на их сознательность.
«У нас не принято разделять детей на кровных и приемных, поэтому сыновей мы стали называть «принимающими». Кстати, принимающим может оказаться и приемный — который уже давно в семье – по отношению к вновь пришедшему в семью ребенку. Я усвоила несколько важных, по крайней мере, для наших сыновей правил. Крайне важно беречь их личную территорию, ни в коем случае не ущемлять их в этих их территориальных правах, не стоит самовольно распоряжаться их имуществом, пусть даже им ненужным на первый взгляд, это лишь усиливает ревность. Очень важно продолжать проводить достаточно много времени со своим кровными детьми, уделять особое внимание их чувствам и переживаниям».
Наталия рассказывает, что многие приемные родители, вынужденные бросить все свои физические и душевные силы на адаптацию приемного ребенка в семье, его лечение, реабилитацию, часто упускают из виду проблемы и потребности кровных детей – те оказываются в некой изоляции и тяжело переживают неожиданно возникшее чувство одиночества. А это большая ошибка.
«Для Гоши ситуация была и остается серьезным испытанием. До конца он так и не принял ситуацию и пока не считает девочек своими сестрами, — замечает Евгений. — Ведь это было вторжением на его территорию, маленького, всеми любимого младшего сына и брата. Окружающий мир для него вдруг кардинально изменился. До сих пор мы уделяем ему особое внимание, пытаемся вытащить из тревог и обид. Прошло уже почти 2 года после прихода в семью Маши, но проблема остается. Мы не связываем это проявление с приемностью, потому что любое пополнение в семье сопровождается ревностью старших по отношению к младшим. Другое дело, что принять родную плоть, наверное, проще. У среднего тоже проскакивают ревнивые нотки, но с ним всё можно проговорить, взрослым легче справляться со своими эмоциями».
«У меня есть любимая метафора – это супница. Она полная, вроде всем должно хватить, но всегда есть опасность неверно отмерить и обделить кого-то. Моя задача – разлить по тарелкам так, чтобы каждому досталось, чтобы было поровну и никто не обиделся, почему мне меньше, когда кому-то больше. Это задача того, кто с половником — ни про кого не забыть. Это же касается и внимания», — говорит Наталия Володина.
Наталия уже решает эту задачу как эксперт – проводит семинары по теме кровных детей в приемных семьях в Клубе «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра» и с коллегами-психологами разрабатывает программу поддержки принимающих детей.
— Я бы сфокусировалась на подростках. Они и сами уже во многом автономны, и это усугубляет проблему. В семьях, где кровные дети младше, проблемы снимаются за счет большего внимания со стороны родителей – можно почаще обнять, приласкать, дать тепло, внимание.
Подростки же по-своему интерпретируют ситуацию: «Видимо, я чем-то стал плох, или я какой-то бракованный, иначе, зачем они решили взять другого?».
Или: «Ага, им мало проблем, а я, видимо , слишком хороший, да, я хорошо учусь, — но это же не значит, что на меня не надо обращать внимание!».
А родители считают – «Ну, дети же наши нормальные, благополучные, с ними все в порядке, они умные и понятливые», то есть ожидания взрослых сводятся к мысли: «Ну, он-то должен понимать!». А в итоге начинаются проблемы». Есть идея, во-первых, помочь принимающему ребенку понять мотивы своих родителей, увидеть в их решении что-то иное, кроме отвержения. Во-вторых, подростку уже важен смысл действий, ему нужно дать возможность понять свою особую роль по отношению к приемным детям и к родителям, ставшим приемными. Чем они могут помочь семье в это непростое для всех ее членов время? Ответ на этот вопрос может дать кровным детям импульс к новым свершениям.
Как не слететь с катушек
— В семье мы не только гриппом вместе болеем, но и с ума за компанию сходим. Когда есть в семье дети, когда есть среди них не совместные дети, когда есть приёмные дети, вероятность «слететь с катушек» возрастает», — шутливо оценивает ситуацию приемной семьи Наталия Володина.
Приемные родители довольно часто приходят к эмоциональному выгоранию. Наталия признается: по себе замечает, что пара недель круглосуточного плотного контакта с домашними вымораживают – и появляется навязчивая мысль о хотя бы двухдневном отдыхе. Чтобы гнев и раздражение не выплескивались на близких, очень важно иметь возможность переключаться.
А еще очень важно поддерживать гармонию родительской пары, — убеждена Наталия.
«Порядок в нашей семье задаём мы с мужем. Пожалуй, именно этот постулат не даёт ветрам разнести в щепки нашу лодочку, дрейфующую по волнам океана жизни».
Какие способы выживания придумали для себя Наталия и Евгений? «Основа семьи — это родители и отношения между ними. И если воспитание ребенка это непростая задача, а особенно в период взросления, то с приемными детьми проблем в разы больше. Если эти моменты упускать и не договариваться, то будут реальные проблемы».
Супруги придумали свой «код» — например, слово «гололед» в разгорающемся конфликте произносит тот, кто чувствует: наступил предел, спорщики ступили на скользкий путь. Надо остановиться. А дальше работает второе важное правило: есть 24 часа, чтобы обсудить ситуацию.
Но не все темы можно обсуждать при детях. Да и плотность событий жизни высокая, и мало времени, чтобы поговорить хотя бы о самом важном. Где же взять это время? «Если оно не появляется само, то нужно придумать что-то, чтобы оно было», — делится опытом Наталия. Супруги придумали для себя «стратегические сессии» и «творческие выезды».
«В очередной раз укрепить наш союз удалось с помощью короткого отпуска вдвоём. В этом общении «без посторонних» — возможность быть «как есть», на 18+, без цензуры. Мы с мужем договорились, что я приезжаю к Евгению в конце его командировки – чтобы избежать чувства вины, что мы проводим драгоценное время без детей. Это похоже на выездную корпоративную бизнес-сессию». В течение пары дней мы обращены друг к другу, – делимся наболевшим, жалуемся, просим о помощи или поддержке, обсуждаем проблемы во взаимоотношениях и отношениях с детьми».
Кто-то крутил пальцем у виска, и я перестал с ними общаться
Приемная мама – это работа или нет? Для всех по-разному, считает Наталия, как и домохозяйство. «Для меня «мама» – это роль и состояние. Я — мама всегда и везде. У некоторых бизнес-вумен я видела, кстати, в календаре отметку на каких-то днях «работаю мамой», это точно не про меня. Я мамой не работаю. Я — не профессиональный родитель, поэтому, кстати, никогда не претендую на истину, хотя многое из своего опыта усвоила на «отлично».
Для меня семья, дети – самая значимая часть моей жизни, возможно, ее смысл. Поэтому время, проведенное с детьми, я оцениваю качеством этого времени, а не его длительностью.
Вниманием, уделенным ребенку, и удовлетворенностью ребенка от общения».
«Из друзей кто-то крутил пальцем у виска: «Зачем тебе это надо?» – и я практически перестал с ними общаться. А другие поддержали, проявляют интерес, им любопытно, как это происходит и уже интересуются, как стать приемным родителем. И я уже знаю, что кто-то в окружении тоже хочет попробовать себя в этом качестве. Страхов много. Что не справятся, что ребенок попадется не тот, о которым мечтаешь, боятся материальных проблем. Страхи внутри нас, и если их прогнать, то ничего страшного и нет, главное поддерживать уверенность в сделанном выборе. Если же идти на это от импульса или под давлением, то ничего не получится» — считает Евгений.
«Когда-то, много лет назад, когда мои старшие дети были маленькими, я вдруг очень глубоко осознала, что всё, связывающее нас, — переживание момента близости. И момент этот уникален и неповторим, как та река, в которую нельзя войти дважды. Каждый год, каждый месяц, каждый день ребёнок меняется. Каждый раз — это другой, «новый» ребёнок. И как же я счастлива, что прожила и проживаю эти годы, дорожа каждым отдельным моментом нашей с ними жизни. Я счастлива тем, что не упускаю в своих переживаниях ни одного момента общения со своими детьми. Каким бы ни был этот момент, он неповторим! И с Машей и Сашей так же. Они девочки – поэтому мы ими любуемся. Даже в тех ситуациях, когда ребенок плохо себя ведет и трудно справиться с раздражением, – вдруг вспоминаешь, что это тоже момент нашей с ним близости. Можно оттолкнуть и уже не восстановить контакт, но лучше насладиться общением, потому что время так быстротечно. Очень скоро ребенок отдалится от тебя, не поддержит твоего движения к нему, потому что станет взрослым — вдруг, совсем неожиданно».
Фото: Михаил Терещенко
