«Я – враг народа!», или ученый – инок. (Воспоминания о Никите Вячеславовиче Зволинском – иноке Никите). Часть 2.

А.С. Алешин, доктор физико-математических наук

 Часть 2

Ученики

Выше было много сказано об учителях Н.В. в науке и музыке. Тут было непросто учительство ремеслу, хотя без этого просто не обойтись. Было еще многое окрашенное любовью мастера к своему детищу. Видимо в этом корни отношения Н.В. к своим ученикам. Это отношение иначе как трогательным не назовешь. И опять, как и ранее приходится судить об этом как бы в отраженном свете. В воспоминаниях самих учеников.

Я расскажу только трех  — теперь покойных. О Г.С. Подъяпольском, о Ю.И. Васильеве и Леве Рыжове.

Г.С. Подъяпольский в своих чрезвычайно интересных воспоминаниях ( опубликованных на сайте www.memo.ru — Г.С. Подъяпольский «Золотому веку не бывать». Фрагменты  автобиографии, публицистика, политические заявления, стихи; воспоминания современников о Григории Сергеевиче Подъяпольском) написал такие слова.

… «Через год перешел в только что образовавшийся маленький теоретический отдел волновой динамики. В этом отделе я и проработал последующие шестнадцать лет, вплоть до увольнения, — первые две трети этого срока под непосредственным руководством настоящего, большого ученого и замечательного человека профессора Никиты Вячеславовича Зволинского.

Как ученого Никиту Вячеславовича отличала не только обширная и глубокая  эрудиция, но и удивительная ясность научного мышления, умение в любой сложной проблеме увидеть и четко сформулировать основную суть (природный дар, плюс хорошая школа в молодости, плюс многолетний педагогический опыт). Из его человеческих качеств упомяну: щепетильную порядочность, кажущуюся в наш век даже несколько старомодной, мягкость и доброжелательность к людям и большую внутреннюю тактичность.

В Институте у него было много поклонников, что не требует комментариев, и много врагов, что вначале меня удивляло. Но потом я нашел объяснение этому феномену. При глубокой порядочности и тактичности его всегда довольно явно коробило отсутствие в других этих качеств, а на фоне обычной сдержанности Н.В. даже легкий оттенок неудовольствия в его устах не мог пройти незамеченным и бил по самолюбию тем весомей, что был облечен в корректную форму. Вдобавок в этом неудовольствии ощущались не столько личная неприязнь, сколько моральное превосходство — вещь, которую люди определенного и довольно распространенного сорта менее всего способны простить. По такой схеме, например, развилась вражда между Н.В. и талантливым, но хамоватым и не всегда чистоплотным В.И.Кейлис-Бороком.

Если общий климат Института физики Земли при Гамбурцеве и даже позже был лучше, чем в большинстве научных учреждений, то микроклимат отдела волновой динамики при Зволинском был еще намного лучше, видимо, приближаясь к климату садов Эдема. Кроме Н.В. (заведующего отделом) отдел состоял из нескольких младших сотрудников, известных в Институте под общим собирательным наименованием «мальчиков Зволинского». «Мальчики Зволинского» были все из культурных семей, большей частью талантливые и симпатичные, с ярко выраженными индивидуальностями. Все они пришли в отдел сразу после окончания высшего учебного заведения, дающего хорошую математическую подготовку (ранга математического факультета университета), или чуть позже и быстро выросли в компетентных специалистов, пользующихся авторитетом далеко за пределами отдела.

В отделе царил патриархальный дух взаимопонимания, доверия и товарищества. Была демократия и — никакой официальности. Случались разногласия и даже ссоры, но они были семейного порядка, то есть возникали на почве столкновения характеров, а не эгоистических интересов. Было много любви к науке и очень мало карьеризма. Словом, работать в таком отделе было большим и, как обычно, тогда недостаточно ценимым счастьем».

Необходимо добавить, что Г.С. Подъяпольский был близким другом и соратником А.Д Сахарова. Из предисловия А.Д. Сахарова к книге Г.С. Подъяпольского «О времени и о себе»:  «Григорий Сергеевич (мне трудно называть его по имени и отчеству – для меня он навсегда просто Гриша) на протяжении нескольких последних лет был моим близким другом, нас связывали общая общественная позиция и чисто личные, семейные отношения. Он был удивительным человеком, обладающим безупречной внутренней честностью, добротой, терпимостью к людям, к их разнообразным мнениям, позициям и ошибкам, и в то же время человеком научного, бескомпромиссного и творческого мышления, человеком, умеющим проявить твердость, мужество и принципиальность в самых трудных ситуациях». За эти свои убеждения Г.С. подвергался гонениям: ему не дали защитить подготовленную диссертацию, уволили в работы и он долгое время был безработным. Перед очередным съездом партии  он вынужден был покинуть Москву, после чего вскоре скончался. Н.В. всегда, как мог, поддерживал Г.С. и неизменно отмечал его научные достижения.

Совершенно другим (в политическом отношении) был другой ученик Н.В. — Юрий Иванович Васильев. Это был честнейший человек, талантливый экспериментатор, член партии (!), даже секретарь парткома Института. Мы приведем несколько отрывков из его воспоминаний, опубликованных уже после его смерти.  Они относятся к разным годам, но ярко характеризуют как учителя, так и ученика.

1951 г. «Слушал несколько раз Н.В. Зволинского, самого чистейшего математика. И все время поражался тому, как он ясно физически продумывает задачу, прежде чем записывать ее в математическом виде».

1986 г. Был у Н.В. Зволинского . Я сказал, что не поверю «перестройке» пока не увижу перемен к лучшему у нас в институте. Зволинский сказал, что у них в ИПМ тоже никаких перемен. Тех, кого снимают — верхнее звено — заменяют такими же людьми с теми же качествами. Народ безмолвствует не потому что боится, а потому что слово еще не дело!. Явных указаний на всенародную поддержку «курса» нет.

Замечание П.А. Столыпина о министре Витте: «Человек он очень умный, но насколько я его понял, это человек, думающий больше всего о себе, а потом уже о Родине. Родина же требует настолько чистого служения, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует всю работу». Вот каких людей нам надо выбирать.»

1992 г. «Был в гостях у Н.В. Зволинского. Он смотрит на наше будущее оптимистично: будет частная собственность — будет и хозяин, однако перемен к лучшему ждет не скоро: больше всего опасается гражданской войны».

Наконец, нужно упомянуть о  Леве Рыжове, уже не связанном с Н.В. по науке. Это был очень талантливый человек и художник, и поэт и много что еще… В комнате Н.В. над диваном висела маленькая картинка Левы. Зима, сугробы, елки, падают крупные снежинки, и по сугробам бредет преподобный Сергий… Замечательная картинка!… Человек очень тонкий, ранимый, чистый, он был близок к о. Иоанну Крестьянкину, часто и помногу жил в Печорах, даже иподиаконствовал у кого-то из Псковских владык… Но жизнь его, как часто бывает с талантливыми людьми на Руси, сложилась трагически…

В каком-то смысле к ученикам можно отнести и академика С.С. Григоряна. Во всяком случае он сам свидетельствует о большом нравственном влияни на него Н.В. На фотографии изображен момент охотничьего триумфа Самвела Самвеловича, когда он находился по рекомендации Н.В. в гостях у брата Н.В. Матвея в Пермском крае.

 Из этих воспоминаний ясно вырисовывается образ далекий от привычных штампов кабинетного ученого. Н. В. любил работать за своим письменным столом, но вместе с тем с интересом выезжал в экспедиции в Среднюю Азию и в Казахстан, летал на Северный полюс. Европейскую часть Советского Союза он объездил на своем мотоцикле Харлее-Дэвидсоне.

Духовные отцы

И при этом он всегда оставался человеком Церкви. Долгие годы он был прихожанином храм Николая в Кузнецах, где настоятельствовал о. Всеволод Шпиллер. В о. Всеволоде Н.В. привлекала интеллектуальная широта, его уменье находить ответы в святоотеческом наследии ответы на сокровенные запросы современности. Н.В. всегда горячо отзывался на приглашения так или иначе помогать Церкви встать на ноги, а это было так не просто в то время! Так он подписал письмо в поддержку Настоятеля в тяжелую пору, противостояния со старостой храма, стремившегося разрушить приход…

Но семена, посеянные в душу Н.В. в молодые годы в братстве Высоко-Петровского монастыря не засохли и как только по отношению к церкви жизнь изменилась, дали свои всходы. Как признавался Н.В., он  особенно любил монастырские богослужения, любил исповедоваться у монахов, душа его тянулась к монастырском укладу. Некоторое время он посещал Афонское подворье в Переделкино.

Но с особым благоговейным почтением Н.В. относился к отцу Иоанну Крестьянкину. О. Иоанн Крестьянкин стал духовным отцом Н.В. в конце 40-х гг., по-видимому, еще до ареста о. Иоанна. Последние несколько десятков лет о. Иоанн был насельником Псково-Печерского монастыря. Н.В. несколько раз посещал его и посылал к нему своих крестников. О. Иоанн благодаря особому дару рассуждения сыскал себе всероссийскую славу. К нему тысячами тянулись люди со всех концов нашей страны и все находили ответ на свои вопросы. О. Иоанн благословил Н.В. посетить Иоанно-Богословский монастырь под Рязанью. Там Н.В. от рук архимандрита Авеля Македонова принял 30 июля 1987 г. монашеский постриг. Обычно при пострижении меняют имя в знак того, что теперь все иное, но в данном случае о. Авель оставил имя прежнее, м.б. потому, что Н.В. был иноком уже раньше. Поменял только святого в честь которого было дано имя, вместо великомученика Никиты стал Никита столпник Переяславский ( память 24 мая ст. ст.).

Об о. Авеле Македонове следует сказать более подробно.

Авель Македонов родился в 1929 г. в Рязани. В молодости был дружен с будущим владыкой Никодимом (Ротовым). Вот отрывок из воспоминаний о том времени. Из Рязани в село Никуличи, что всего в трех-четырех километрах от города, шли два мальчика-подростка. Если со стороны городского кладбища с церковью «Всех скорбящих Радость» пройти полем эти три-четыре километра, то и выйдите к Никуличам. Это бывшее родовое имение благочестивых дворян Кублицких. Мальчики шли из церкви домой. По дороге у них было принято делать несколько остановок, каждая из которых носила священное название: Вифлеем, Иерусалим, Гефсиманский сад. Останавливаясь, они вспоминали события, связанные в евангельском повествовании с этими названиями. Однажды между ними зашел разговор о том, кто из них кем хочет стать. «Мне бы хотелось быть схимником, чтобы у меня был свой храм, где я молился бы когда хотел и сколько хотел», – высказал один из них свое потаенное желание. Другой же сказал, что хочет стать архиереем, «чтобы принести пользу Святой Церкви и послужить ей во славу Божию». Желание каждого, высказанное от чистого детского сердца,Господь исполнил в точности. Один из них, Коля Македонов, стал схиархимандритом Авелем, наместником Свято-Иоанно-Богословского мужского монастыря. Второй, Боря Ротов, – митрополитом Ленинградским и Новгородским, членом Священного Синода, председателем Отдела внешних церковных связей, Патриаршим экзархом Западной Европы.

Двух мальчиков благословил дружить и всегда помогать друг другу на жизненном пути необыкновенной, святой жизни владыка Димитрий (Градусов), архиепископ Рязанский (впоследствии схиархиепископ Лазарь), у которого они иподиаконствовали.

Коля Македонов был пострижен в монашество владыкой Дмитрием в 1945 г. С 1970 г. проводил монашеское – послушание на Афоне в св. Пантелеимоновском монастыре, выполняя поручение владыки Никодима, тогда возглавлявшего Внешнецерковное ведомство. Братия монастыря вскоре определила ему быть настоятелем монастыря. На Афоне арх. Авель пробыл до 1978 г., когда по состоянию здоровья вернулся на родину. Здесь с его именем связано возобновление Иоанно-Богословского монастыря под Рязанью. Здесь он долгие годы был настоятелем. В марте 2004 года архимандрит Авель ушел на покой по состоянию здоровья. При этом Священный Синод Русской Православной Церкви выразил архимандриту Авелю благодарность за понесенные труды по возрождению обители. Благодаря опыту отца Авеля Иоанно-Богословский монастырь взял как высший образец устроения иноческой жизни общежительные монастыри Афона. По благословению отца архимандрита в устав монастыря был внесен ряд положений, сближающих весь строй жизни обители с афонскими тысячелетними традициями. Скончался архимандрит Авель 6 декабря 2006 г. на 80-м году жизни. Погребен отец Авель на территории Иоанно-Богословского монастыря.

Последние годы жизни

Шли годы. Конечно, болезни и возраст брали свое. Но для близких это было почти незаметным. Ну чуть–чуть больше сутулится. Ну ходит с палкой, но ведь гололед…Ну побаливает сердце, а у кого оно не болит… Казалось годы остановились для Н.В. Он по прежнему много и плодотворно работал. События в стране, перемены как к лучшему – в отношении к церкви, так  и к худшему — общий развал страны, не оставили его равнодушным. Вот что писал престарелый маститый ученый за несколько месяцев до смерти в работе «Что бы я сказал, если бы выступил в Государственной Думе». Здесь приводится весь текст работы без сокращений.

Уважаемые депутаты! Дамы и господа!

1. Сейчас отовсюду только и слышно: плохо, плохо и плохо. И против этого нельзя возразить. Действительно, плохо: производство падает, цены растут, преступность увеличивается… Одним словом — состояние хаоса. Но это значит, что страна, наше общество, наш народ больны и их надо лечить.

2. Когда врач приходит к больному, то первое, что он должен сделать — это найти больной орган и выяснить причину болезни; другими словами — поставить диагноз. Не зная причину болезни, лечить бессмысленно, Удивительно то что вопрос о том, чем больна наша страна, всерьез даже не ставится. По крайней мере, ни в прессе, ни по радио об этой проблеме не слышно. Есть попытки экономического анализа; но ведь жизнь не сводится к экономике. Что же касается депутатов Думы, то создается впечатление, что большинство из них видят главную беду страны в том, что каждый данный депутат не обладает достаточной властью и привилегиями.

З. Чтобы хорошо понимать настоящее, надо обратиться к прошлому. Опыт предков во многом позволяет нам понять настоящее, а отчасти и будущее. Для того и историю учим

Народ, населяющий то или иное государство,

не есть только биологическая популяция и ничего больше. Он всегда обладает в большей или меньшей степени интеллектом, своеобразной культурой и мировоззрением. Несмотря на разнообразие мировоззренческого спектра, который можно встретить у отдельных представителей народа, всегда есть нечто для данного народа, типичное, что собственно и объединяет его и делает его как бы «коллективным индивидуумом» (объединяют не принудительные законы государства) Типичным для США сейчас является ориентация на процветание земной вещественной жизни при почти полном отсутствии духовности (многочисленные секты, практически псевдодуховные, только подтверждают это). Западная Европа тоже недалеко ушла, будучи ориентированна на земное благополучие, сменив христианскую любовь на права человека, Т.е. на систему не которого уравновешенного эгоизма (защищающую эгоизм одного человека от эгоизма другого). Упадок духовности на Западе очень ярко проявляется в глубоком пессимизме современной западной литературы, доходящей до отчаяния (Кафка, Камю и др.).

Общий вывод: каждый народ, как и каждый человек, имеет свой идеал — то, что для него является высшей ценностью. Если человек теряет идеал, то он впадает в отчаяние, а народ  растворяется в хаосе.

Для православного человека идеалом является святость, для католика — благочестие. Не знаю, есть ли идеал у протестантов: их вероисповедание распалось на тысячи сект, чему причиной, можно думать, типичная для них игра ума при чтении Священного Писания. Современные идеалы Запада — материальное благополучие и личное обогащение, по существу, чужды русскому народу и, надо думать, не привьются к нему (если удастся выйти из хаоса).

4, Когда-то была Святая Русь. Это, разумеется, не значит, что все русские были святыми. Святых были единицы на тысячи. Но от них, этих святых подвижников, исходило тепло и свет, и они согревали сердца всех, кто искал этого света. И те, кто жили в смутном и греховном мраке — и для них существовал идеал святости.

Они согрешали, но в глубине души знали, что есть предвечный свет, далекий и бесконечно близкий. Соприкосновение со святостью дает человеку необыкновенную нравственную силу. Это видно, в частности, на примере русских благоверных князей, из которых наиболее известны Александр Невский и Димитрий Донской. И Русские подвижники, как-то: Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Нил Сорский и другие обладали такой нравственной силой, которую нельзя приобрести никаким другим путем. Спрашивается: но разве неверующий человек не может быть нравственным? Ответ зависит оттого, что понимать под нравственностью. Если внешнее поведение, то надо ответить — может…

Но поскольку нет однозначного соответствия между  внешним поведением и состоянием души, то плохое понимание нравственности не годится, и вопрос осложняется. Нравственность отражает состояние души, а не поведение. Эгоист, эгоцентрист, даже злодей могут вести себя вполне прилично. Особенно распространенной и трудно наблюдаемой является психология самоутверждения, в той или иной мере свойственная всем нам. Она в частности, как правило, присутствует и в художественном и в научном творчестве. В порыве самоутверждения человек может иногда совершить подвиг, который легко принять за героический, хотя здесь осуществляется не акт самопожертвования, а акт самоутверждения. Самоутверждение может доходить до дикого, патологического предела (описанного в литературе), когда человек уничтожает самого себя (Кириллов у Достоевского, «Бесы»). Святость делает человека свободным, радостным, мужественным, нравственно сильным, способным ко всякому доброму делу. 5. Постепенно, и это не без западного влияния, по мере того как укреплялась русская государственность, идеал святости несколько отступил. Святая Русь сменилась Православным Государством, которое не требовало того подвига и самоотречения, какого требовал идеал святости. Хотя служение Родине тоже требует гражданского подвига, но оно не требует самого трудного – отречения от своего «я», т, е. не требует главного христианского подвига. Это значит, например, что можно добросовестно и усердно служить Родине и предаваться самолюбованию. Служение Родине этого не запрещает. Служение Родине может подменяться поклонением Родине, а это уже нарушение заповеди: идолопоклонство — поклонение самому себе, но в другом лице.

6. Начиная с середины прошлого столетия к нам с Запада стал проникать великий соблазн сменить идеал святости на идеал «свободы». Имелась в виду, конечно, политическая свобода, которая притом не была сформулирована ясно, что было особенно соблазнительно, потому что каждый понимал ее так, как это было ему приятно. Сокровенный смысл этого соблазна понятен православному сознанию. Это — натиск темной силы, для которой святость несносна. Этому соблазну поддались сначала многие представители русской интеллигенции, а затем и более широкие массы. А когда сформировалась коммунистическая партия, она стала во главе борьбы со святостью и объявила ей войну; требовала, а потом и осуществляла свержение Православного Государства вплоть до физического уничтожения Царя. Идеалом было объявлено построение нового общества, которому якобы суждено счастливое будущее, Религиозное сознание людей подавлялось в течение трех четвертей столетия самым жестоким образом. Многие были уничтожены, из оставшихся в живых многие оказались нравственно изуродованными. Люди потеряли нравственный ориентир. Идеал коммунистической эсхатологии, в который сначала многие верили, постепенно подтачивался реальной жизнью и в конце концов рухнул. Как сказал А.И.Солженицын: «Часы коммунизма свое отбили». Коммунизм умер, но дело его живет. Оно живет в результатах жестокого коммунистического пресса. Насилие над сознанием людей, естественно, дало свои результаты. Возникло религиозное одичание; люди разучились различать добро и зло — утратился духовно-нравственный иммунитет, и наше общество сейчас находится в состоянии своего рода духовного «СПИДа».

7. Нередко приходится слышать, что при коммунизме была нравственность, которая теперь разрушена. Какое глубокое заблуждение и незнание основ духовной жизни! Корни нравственности находятся в религии, и разрушение религии со всей неизбежностью ведет к разрушению нравственности. Человек, заключенный в одиночную камеру, не может совершить некоторых грехов: прелюбодеяния, кражи и других, Но это не значит, что он не совершит их, будучи выпущен на свободу. Дело в том, что нравственная устойчивость проверяется не в условиях запрета, а в условиях искушений, Иосиф, младший из двенадцати сыновей библейского патриарха Иакова, будучи правителем дома Понтифара в Египте при фараоне, проявил нравственную устойчивость, не поддавшись на любовные соблазны знатной египтянки. А советские люди, подвергшиеся коммунистической обработке, которые могли казаться как бы нравственно устойчивыми, пока находились под коммунистическим прессом, как только были сняты запреты, поддались всевозможным искушениям: сексу, коррупции, преступности…, что мы сейчас и наблюдаем. Это естественный результат подавления религии и духовности, иначе и быть не могло. Вспомним, что такого разгула не было в дореволюционной России. Особенно трудно понять тех, кто хотя и не принял коммунистической идеологии, но приспособился к коммунистическому образу жизни, не страдая, по-видимому, от отсутствия интеллектуальной свободы и довольствуясь в общем-то довольно убогим существованием, будучи удовлетворен «тем, что им С презрением позволяют «исполнять свои обряды»; лишь бы они вели себя тихо и послушно, не мешая миру строить свою жизнь без Христа, без веры, без молитвы» (о.А. Шмеман).

А интеллектуальная свобода подавлялась, примеров много. Например, многие желающие вступить в брак опасались венчания в церкви из-за возможных неприятностей по службе; таинство Крещения также обычно совершали втайне от служебного начальства, И это считалось приемлемым. Непостижимо! А таких людей сейчас встречается немало. И главным образом, в этой среде возникла идея «Великой Державы — СССР». Но без идеала святости Держава не может именоваться великой, хотя бы занимала она и много кв. километров и содержала большое войско. При безбожной власти, попирающей религиозное сознание, она по-прежнему остается (пусть и немного подкрашенной) «Империей Зла». Такого рода подмены, когда добро подменяется «полудобром», сейчас очень распространены, и они могут служить немалым препятствием возрождению России. Особенно следует опасаться попыток воспользоваться Православием как лозунгом, прикрывающим политическую программу, что многие недостаточно опытные могут не осознать, забывая, что Православие не лозунг, а для православного человека есть программа его духовной жизни и личного христианского подвига. Итак, диагноз поставлен: наш народ, наше общество, наша страна больны утратой идеала святости, возникшей под давлением многолетнего коммунистического режима.

8. Остается последний и, может быть, самый главный вопрос: как вывести наш народ из хаоса и поднять его на духовно-нравственную высоту? И можно ли это сделать?

Можно или нет, сказать трудно. Но надо стараться и надеяться, что с Божией помощью можно. Ясно одно: ни указами Президента, ни постановлениями Думы, никакими чисто политическими реформами этого сделать нельзя. Дело идет об исцелении сознания людей. И на этом пути важно прежде всего, чтобы как можно большее число русских людей поняли, в чем состоит беда страны, А затем каждый должен начать с себя. Ибо как можешь помочь другому, если себя не благоустроил? Вспомним слова преподобного Серафима Саровского: «Приобрети мирный дух, и около тебя спасутся тысячи». Не нужно только под «мирным духом» понимать какой-либо компромисс или примиренческие отношения к злу. В данном контексте мирный дух означает субъективное духовное переживание, которое в своей предельной форме выражено словами апостола Павла: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, о всем благодарите» (1 Фее, 5, 16-18). Значит ли это, что никакие внешние реформы не нужны? Нет, не значит. Какие-то реформы нужны, благоустройство внешней жизни нужно. Но это — дело высококвалифицированных специалистов, честных и преданных Родине, а не проповедников из различных политических партий. Здесь уместно привести слова П.А.Столыпина, сказанные им в 1906 году по поводу министра Витте: «Человек он очень умный и достаточно сильный, чтобы спасти Россию… но, боюсь, что он этого не сделает, так как, насколько я его понял, это человек, думающий больше всего о себе, а потом уже о Родине.

Родина же требует служения настолько жертвенно-чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует всю работу». Вот каких людей надо искать. Есть ли они теперь?

 Апрель, 1995 г, И. Н,

В этой непроизнесенной речи столько правды, столько глубоких раздумий о судьбах своей Родины, такая боль и ясное сознание путей выхода из кризиса. И это написано человеком без малого 90 –летним. Да, казалось, время не властно…

 И потому с болью в душе услышал я о кончине Н.В. Отпевали его в храме Николы в Клениках о. Александр Куликов и многие другие батюшки. Похоронен Н.В. на Покровском (Котляковском) кладбище.

Свое

Мой рассказ подходит к концу и подобно тому, как в Великом повечерии, самое время сказать «рцем и о себе самех». Я крестился в 1972 г. Многие близкие ко мне люди по разным причинам, «страха ради иудейска» отговаривали меня. А Никита  Вячеславович  поддерживал меня в это трудное и радостное для меня время. И вскоре после крещения я получил от него в подарок книгу о Троице-Сергиевой Лавре с надписью, мне бесконечно дорогой:

«Дорогому Саше в день рождения с пожеланием сохранять обретенное сокровище

Н.В. 10 января 1974″