За веру, царя и Отечество
Двести лет назад началась Отечественная война 1812 года. Представляем вашему вниманию очередную статью историка Арсения Замостьянова из цикла об этой войне.
Михаил Кутузов
«Трудно остановить народ, ожесточённый всем тем, что он видел, народ, который в продолжение двухсот лет не видел войн на своей земле, народ, готовый жертвовать собою для родины и который не делает различий между тем, что принято и что не принято в войнах обыкновенных.
Что же касается армий, мне вверенных, то я надеюсь, князь, что все признают в их образе действий правила, характеризующие храбрый, честный и великодушный народ. В продолжение моей долголетней военной службы я иных правил никогда не знал и уверен, что враги, с которыми я когда-либо сражался, всегда отдавали должную справедливость моим принципам»,- так отвечал Кутузов маршалу Бертье в ответ на упрёки в том, что Россия «неправильно» воюет с захватчиками.
Да, партизаны подчас обходились с захватчиками жестоко. На врага направили не только «дубину народной войны», о которой писал Толстой, но и вилы… Отрезали французские войска от тыла, уничтожали обозы, сжигали и русский хлеб: «Не доставайся злодею!».
Как известно, даже, заняв Москву (крупный, богатый город), Наполеон не решил проблему снабжения армии. Даже благодатной осенью интервенты страдали от недоедания. Зима предвещала Великой армии истребительный голод. Такие условия создали захватчикам эти несносные русские – ожесточённый народ. Но ожесточение пришло не само собой. Оно было ответом на поругание святынь.
Враг строптивый мещет громы,
Храмов Божьих не щадит.
Топчет нивы, палит домы,
Змеем лютым в Русь летит!
Русь святую разоряет! –
Писал в июле 1812 года Фёдор Глинка.
Суворов в 1799-м намеревался покарать французов за то, что они оскверняют христианские святыни. Наполеон отказался от якобинской политики воинствующего безбожия. И всё равно осталось в русском языке определение: «безбожные французишки».
Помните Дениса Давыдова? «Пусть французишки гнилые к нам пожалуют назад!». Любопытно, что эту строчку поэта-гусара подредактировали в фильме «Эскадрон гусар летучих», чтобы не обижать дружественную державу: «гнилых» заменили на «удалых». И ведь не погрешили против истины: удаль французов сомнений не вызывает…
А «гнилыми» Денис Васильевич по праву называл французов в том числе и потому, что они потрясли Россию кощунственными выходками. Неприязненное, презрительное отношение к православной церкви культивировалось на Западе много лет.
Откроем энциклопедию Дидро-Д`Аламбера: «Русская церковь была тогда (до Петра Великого – прим.) столь малообразованной, что брат Петра Великого, царь Фёдор был первым, кто ввёл в ней церковное пение… В стране было больше мусульманских и языческих областей, чем христианских». У тёмного народа и вера тёмная, азиатская…
К России относились пренебрежительно и в русских храмах захватчики «шалили», как крестоносцы в мечетях. Великая армия ещё недалеко продвинулась на Восток, ещё не встретила стойкого сопротивления – а наполеоновские кавалеристы уже устраивали конюшни и спальни в церквях. В первую очередь воровали в храмах всё золотое и серебряное — выламывали, выковыривали всё, что можно продать.
Обычным делом стало осквернение престолов, святых мощей. То ли хотели сломить дух православного народа, то ли осатанели в погоне за наживой. Известен случай: священник пытался спасти от грабителей Священные Дары. В церковном дворике его схватили солдаты, принялись отнимать Дары. Батюшка взмолился: «Господи, спаси Самого Себя!» — и французы отпрянули от него.
Москва изумила незваных гостей обилием монастырских крепостей и куполов с крестями… Обезлюдивший город – и сорок сороков храмов. Зачем русским столько храмов? Наверное, там, за каменными стенами, запрятаны несметные сокровища!
Захватчики оставили о себе недобрую память по всех московских монастырях… О старых счётах к русским вспомнили поляки, опьянённые мнимой победой. Да и во французах проснулся звериный инстинкт: уничтожить вражеское племя, растоптать, унизить. Там, где прошла Великая армия – множились грабежи и убийства.
Убили священника Георгиевского монастыря, о. Иоанна Алексеева, иеромонаха Знаменского монастыря Павла. Ограбили и подожгли Спасо-Андроников монастырь. Пытали наместника Новоспасского монастыря о. Никодима – под гогот войск. Избили, изранили наместника Донского монастыря Вассиана, казначея Богоявленского монастыря… в поиске кладов (чаще всего – мифических) прибегали к изощрённым пыткам. Запрягали монахов в телеги… Напяливали митры и в таком виде на лошадях гарцевали по монастырям…
Есть в Москве храм Сорока мучеников Севастийских, что в Спасской слободе. Современный адрес – Динамовская улица, 28, неподалёку от Новоспасского монастыря. Этот храм тоже разграбили лихие оккупанты. Настоятелю – отцу Петру Вельяминову – было 66 лет, по тем временам – глубокий старик. Вся его жизнь прошла в этом храме. Когда после эпидемии этот приход хотели ликвидировать – отец Пётр отстоял его, и вскоре храм стал известен на всю Москву.
В первый же день оккупации он спрятал всё самое ценное – старинные кресты со святыми мощами, утварь… Всё, что осталось в храме, иноземцы распотрошили, разворовали, не боясь Бога. Отца Петра схватили. Унижения он принял стоически, с тихой молитвой. Его истязали, требовали выдать ценности.
Солдаты вошли в раж: несколько раз взвизгнула сабля, старец упал, но не святынь не выдал. Его несколько раз ударили штыком. Так и остался старик возле церковных стен – в луже крови, израненный, но ещё живой. Ранним утром французский офицер прострелил ему голову. Похоронили его в Новоспасском монастыре, в спешке, без отпевания.
Иноземцы трижды раскапывали его могилу — им всё сокровища мерещились и, увидев свежую землю, они думали, наверное, что здесь зарыли клад. Алчность полностью овладела душами завоевателей. Только в декабре, после изгнания французов из России, отца Петра отпели. Его тело к тому времени пролежало в земле, без гроба, более трёх месяцев, но оставалось нетленным.
«Здесь погребен служитель алтаря, вкусивый смерть за Веру, за Царя, призаревах вселено-изумивших и кары грозныя на злобу ополчивших. При храме Божием он пал вонзен врагом, живя о Господе в безсмертии святом» — гласила эпитафия. Нельзя забывать подвиг веры и верности отца Петра, его мученическую гибель. Думаю, этот эпизод нужно включить в школьные учебники – и по истории Отечества, и по основам православной культуры.
Фёдор Ростопчин
У Фёдора Васильевича Ростопчина в восприятии потомков, да и современников, сложилась сомнительная репутация. Многие отмечали, что московский генерал-губернатор, распространявший агитационные прокламации («афиши»), подчас перегибал палку, возбуждая ненависть к захватчикам. К тому же он громогласно обещал, что в Первопрестольную ворог не пробьётся, а потом, скорее всего, стал инициатором поджога Москвы.
Но нельзя не признать: он был убеждённым патриотом с продуманной позицией, энергичным пропагандистом и к тому же едва ли не первым острословом Европы. Его вклад в победу неоспорим. В сегодняшней российской политической элите Ростопчиных не видать. В те недели вокруг всех московских монастырей он прошёл с крестными ходами, формируя ополчение.
В одной из афиш Ростопчин писал: «Враг рода человеческого, наказание Божие за грехи наши, дьявольское наваждение, злой француз вошёл в Москву. Предал её мечу, пламени, ограбил храмы Божии, осквернил алтари непотребствами, сосуды пьянством, посмешищем; надевал ризы вместо попон; посорвал оклады, венцы со святых икон; поставил лошадей в церкви православной веры нашей, разграбил домы, имущества; наругался над жёнами, дочерьми, детьми малолетними; осквернил кладбища и, до второго пришествия, тронул из земли кости покойников, предков наших родителей…»
Не лгал Ростопчин, не преувеличивал. Если бы не знали люди о злодействах захватчиков – неужто было бы легче одолеть врага?
Мародёрство «двунадесяти языков» нанесло урон не только России, но и Бонапарту. Мародёрство развращает армию. Список варварских военных преступлений, совершённых французами в России, впечатляет. Даже в Испании, несмотря на жестокое партизанское противостояние, захватчики, воевавшие под знамёнами Наполеона, уважительнее относились ко святыням.
Вдумаемся: и после этого Россия не стала мстить Франции, не растоптала покорённую страну, напротив, отстояла в дипломатических боях независимость возрождённого Французского королевства. Сегодня многие народы выторговывают себе коврижки за то, что в истории кто-то когда-то их обидел. Россия не позволяет себе нытья, не роняет воинскую честь. Если враг пришёл в дом – его бьют, если разбили – не помнят зла.
Судьба империи Наполеона была решена в сражениях с русской армией. А уж потом Россия не призывала французов к покаянию, не пыталась воспитать во французах – потомках захватчиков – чувство национального стыда. В ощущении Победы нет места злопамятным страстишкам. Жалобы и политическое сутяжничество «после драки» — удел слабых. Надеюсь, что Россия и в будущем останется воинской державой.
Русскую армию прошлых веков часто называют православным воинством. Нет ли в этом образе преувеличения, нет ли похвальбы? В Российской империи Церковь и государство переплелись тесно. Симфония не всегда звучала гармонично, но именно она задавала тон русской жизни.
XVIII век во взаимоотношениях Церкви и государства не был идиллическим. Не были редкостью несправедливые репрессии и гонения на священников. Значительная часть элиты, увы, отпала от Православия. Заметным (хотя, конечно, по сравнению с бурлящей Францией – слабым) было влияние антиклерикальной идеологии европейского Просвещения. С другой стороны, озападнивание подчас приводило к увлечению католичеством.
И всё-таки мы не преувеличим, если скажем, что в те годы русский народ был воспитан Православной Церковью. Это бросается в глаза не только при сравнении с нашим временем или с советскими временами, но и при сопоставлении с ситуацией конца XIX – начала ХХ века, когда школа, несмотря на формальную связку с Церковью, проводила пропаганду материализма.
Именно церковный колокол в 1812-м году поднимал народ и армию на сопротивление.
Невозможно из сегодняшнего дня заглянуть в душу русского крестьянина 1812 года. Одно ясно – вставая на защиту Отечества они, прежде всего, защищали веру. «За веру, царя и Отечество», — девиз известный, но мы не всегда вдумываемся, что это – почти синонимический ряд. Перед царём ведь преклонялись не как перед «эффективным менеджером», не как перед крупным начальником и государственным деятелем.
Здесь – тот случай, когда место красит человека. Царь воспринимался как своего рода нецерковный глава церкви, первый из мирян, помазанник Божий. Вспомним прописную истину: даже на бунт русский крестьянин поднимался только под знамёнами некоего истинного царя. Только – поверив самозванцу.
Наполеон не сумел преподнести себя в облике истинного православного монарха. Да, он подумывал об антикрепостнической пропаганде, даже изучал историю пугачёвского бунта. Подумывал поднять крестьян с вилами супротив помещиков, а значит – и супротив русского офицерства. За что? За вольности, за землю.
На этот рискованный шаг Наполеон не решился. Понял, что безбрежная русская смута не поможет, а скорее навредит Великой армии. Считается, что якобинец, артиллерийский офицер Бонапарт непременно поднял бы угнетённое крестьянство против крепостников, но у императора Наполеона уже были иные классовые интересы, иные принципы… Упрощение!
Одними вольностями и болтовнёй о правах человека русского крестьянина не вдохновишь. Этого мало. Возможно, французам удалось бы кое-где раздуть очаги крестьянской войны. Ну, сплотились бы лихие люди вокруг очередного вожака. Ну, пустили бы красного петуха по усадьбам. В ту пору ещё не было пушкинского предупреждения о «русском бунте бессмысленном и беспощадном».
Наполеон Бонапарт
Но Наполеон уж точно не был заинтересован в новой пугачёвщине. Ему был необходим надёжный русский земледельческий тыл: чтобы русские крестьяне снабжали Великую армию. В Германии патриоты тоже считали Наполеона захватчиком. Французы наголову разбили несколько немецких армий. И всё-таки в германских государствах Французской армии не угрожал голод.
В России нашлось немного «животолюбивых» помещиков, которые приказали своим крестьянам открыть амбары для захватчиков… Куда чаще помещики сохраняли верность русскому императору, а крестьяне уходили вслед за армией на Восток, предавая огню собственные сёла, лишь бы они не доставались злодею.
А многие оставались в лесах, чтобы тревожить французов набегами. Партизанское движение не было стихийным, его организовали офицеры и священники, но без народного воодушевления оно не состоялось бы. Крестьяне-добровольцы готовы были умереть, но подчиниться антихристу не желали.
В 1941-м народ сплачивали сводки Совинформбюро, голос Левитана из радиоточки. В 1812-м только батюшки рассказывали людям, что на нашей земле враг, что Россия сражается. Это понимал А.С.Шишков, главные формулировки пропаганды нашел именно он. Это понимали митрополиты, понимал тот же Ростопчин. А транслировали – по епархиям.
Вот вам пример, когда симфония Церкви и государства оказалась спасительной для России без противоречий с сутью Христианства. Хотя материалисты потом, конечно, журили русских священников 1812 года за «возбуждение шовинистических настроений». Если самоотверженная защита Родины – это шовинизм, то – да, его благословляли.
Вот уж действительно – «Рука Всевышнего Отечество спасла».
Духовенство в первые же дни войны пожертвовало армии десятки тысяч рублей, подавая пример более состоятельным сословиям. Вспоминая подвиг духовных чад Преподобного Сергия Радонежского, священники, монахи, семинаристы стремились в армию, стремились защищать Родину, не щадя живота своего. А враг был отважен и силён, как никогда.
На волне Французской революции сформировалась уникальная армия. Революция выдвинула молодых, дерзких, одарённых людей, которые готовы были идти на смерть. Они были новаторами, реформаторами армии. В то же время, император Павел Первый опруссачил русскую армию, свёл на «нет» старания Потёмкина, Румянцева, Суворова, чем резко ослабил боеспособность нашей армии.
Александр Первый исправил многие перегибы отца, при нём, как известно, усилилась артиллерия, но на уровень 1790-х годов русская армия не вернулась. В столкновении с непобедимыми французами вдохновить русского солдата могли только батюшки…
«Ваше благословение», — так обращались к полковым священникам солдаты. К началу Отечественной войны в русской армии было 240 священников. Во многих полках хранились чтимые иконы, их свято берегли в сражениях и походах, не уступали врагу.
Шёл вместе с полком опалённый в боях скромный обоз с походной церковью – а значит, солдаты не оставались без окормления и знали, что их подвиг благословляет Церковь. 240 – совсем немного, если представить себе, какую роль сыграл в судьбах России этот славный отряд, рассредоточенный по воинским частям. Их героическое служение сопоставимо с подвигом трёхсот спартанцев.
Вспомним некоторых из них – с упоминанием наград, за которыми стоят воинские подвиги.
Лейб-Гвардии Литовского полка священник Василий Андрианов. Прошёл главными маршрутами войны, сражался в Смоленске, при Бородине, при Малоярославце… Награжден камилавкой, золотым наперсным крестом, орденом Святой Анны 2-й степени.
Священник Московского гренадерского полка Мирон Арлеанский. Участник Смоленского сражения и Бородинской битвы. В Бородинской битве получил ранение ядром в левую ногу, был контужен. Вёл солдат за собою, благословлял на подвиги. В 1813-м году, когда война перенеслась в Германию, заболел и был вынужден остаться в госпитале, вблизи крепости Майнц, что на Рейне.
Протоиерей Кавалергардского полка Михаил Гратинский. Окончил Александро-Невскую духовную академию.Участвовал с полком во всех походах и сражениях с 1806 по 1822-й. Истинный священник-воин. Бородино, Кульм, Фершемпенуаз… Участвовал в боях под Парижем и с триумфом вошёл во французскую столицу вместе с кавалергардами. Награжден золотым напресным крестом (1806 г.), камилавкой (1808 г.), крестом на Георгиевской ленте, орденом Святой Анны 2-й степени (1813 г.).
Священник 19-го егерского полка Василий Васильковский поступил в военные пастыри в 1810-м году. Ему шёл 33-й год, был он неустрашим. С первых дней войны – под пулями. В первый раз он отличился 15 июля, в сражении под Витебском. С самого начала боя отец Василий, как писал И.С.Державину шеф 19-го егерского полка полковник Вуич, «по искреннему усердию» шел впереди полка с крестом в руках, благословляя им идущих в атаку воинов. Затем в разгар боя, находясь среди сражающихся, он исповедовал и причащал Святыми Тайнами тяжело раненных и умирающих.
Во время своих пастырских трудов Васильковский был ранен в левую щеку. Рана получилась от рикошета ядра, ударившегося около священника в землю, которая, с осколками камней, засыпала его лицо. Не обращая внимания на кровоточащую рану, отец Василий по-прежнему находился в гуще боя, повторяя солдатам, что, осеняемые святым Крестом, они обязательно сломят неприятеля.
Внезапно батюшка вздрогнул от сильного удара в грудь. Французская пуля попала в самую сердцевину нагрудного креста. Крест спас его от гибели, но все же сильная контузия заставила его покинуть поле сражения. Этот подвиг принес отцу Василию в награду камилавку, и вскоре, еще не излечившись окончательно, он вернулся в свой полк, деля с ним тяготы и славу.
Генерал Д.С.Дохтуров
Новый яркий подвиг, совершенный Васильковским в бою под Малоярославцем, заставил о нем заговорить и в высшем свете, и в ставке Кутузова. Генерал Д.С.Дохтуров в донесении на имя главнокомандующего отмечал, что священник Васильковский в этом бою, «находясь впереди полка с крестом, своим наставлением и примером мужества поощрял солдат поражать врагов и умирать бесстрашно за веру и Государя».
Ранение в голову – и храброго пастыря его духовные сыны выносят с поля боя. По представлению М.И.Кутузова, император Александр I пожаловал Василию Васильковскому орден Святого Георгия 4-го класса. Вот так сражались полковые священники…
Витебск и Малоярославец — наиболее яркие эпизоды пастырского и ратного служения Васильковского. Он был отцом для солдат. В любой переделке сохранял дух подвижника. Израненный герой оставил этот мир 24 ноября 1813 года, во Франции, во время славного победного похода. Он не дожил до взятия Парижа, не дожил до капитуляция Наполеона, до великой Победы русского оружия в многолетней войне… Но сколько он сделал для победы, отец Василий – воин и пастырь!
Победа не приходит к тем, кто ленив и лицемерен в молитве, кто трусоват и корыстен на войне. Слава и вечная память тем, кто выстоял, потому что укрепил дух и не щадил живота своего за веру, царя и отечество.
Вы прочитали статью За веру, царя и Отечество. Читайте также:
Война 1812 года: Нашествие двунадесяти языков
Отечественная война 1812 года. Реальные цифры [+Видео]