Далеко-далеко на краю света есть маленькое Село. В нем осталось двести человек, и это количество будет неуклонно снижаться. Живется в Селе тяжело: есть один магазин со скудным выбором товаров, работает только один оператор мобильной связи, а интернета и вовсе нет. Из развлечений – телевизор. О медицине и образовании говорить не хочется – даже если там трудятся героические и самоотверженные люди, современных (да и не очень современных) возможностей у них просто нет.
Посему в Селе процветают пьянство, бытовая преступность, отсутствие работы и перспектив – всё как обычно. Сильные люди едут на производство в Город (полтора часа по убитой или даже никогда не рожденной дороге). Остальные – просто кое-как выживают.
По внешнему виду села на севере европейцу сложно определить, благополучное оно или нет. Дороги просто отсутствуют, неказистые здания – тоже издержки климата. Поэтому такая история могла произойти в любом похожем селе.
Несколько лет назад в Селе образовался православный приход.
Здешний благочинный – человек космического мышления. У себя на краю света он организовывает творческие конкурсы, приглашая жюри из Москвы и других крупных городов, благотворительные концерты в пользу мальчика, нуждающегося в дорогостоящем лечении, молодежные акции и флешмобы. Батюшка то пьет чай с воспитанниками детского дома, то занимается облагораживанием территории городского сквера, то поздравляет ветеранов.
Разумеется, молитва и богослужение занимает в жизни благочинного главное место, но ни один атеист не сможет обвинить священника в бессмысленном и бесполезном для общества времяпрепровождении. Потому что даже в храме он служит не только Богу, но и человеку. В день памяти жертв СПИДа здесь раздают информационные листовки о профилактике распространения ВИЧ-инфекции, в день славянской культуры возле храма едят пирожки и общаются «за жизнь» горожане и главы администрации Города и района…
Иногда у батюшки заканчиваются внутренние ресурсы. Есть разные способы отвлечения от забот. Можно поиграть с кошкой. Или поговорить с попугайчиком. Или сесть в автомобиль и поехать в соседний город за триста километров – пообщаться с другим благочинным. А можно собирать всех своих подчиненных (два священника и один диакон) на пикник. Или отправиться в небольшое паломничество – помолиться новомученикам неподалеку от Города (раньше там располагались лагеря, так что земля эта в буквальном смысле пропитана кровью мучеников).
Есть и другой способ пополнения внутренних ресурсов. Несколько лет назад, повторюсь, в Селе за полтора часа езды по разбитой дороге образовался приход. История его возникновения проста: отец благочинный, только что назначенный, приехал посмотреть, чем вообще люди живут, и увидел неприглядную картину разваливающегося быта. А еще он увидел, что кому-то здесь не хватало именно его. Священника. Не только для молитвы, но и для общения. Как и в старые времена, сегодня священник зачастую выполняет функцию психолога, соцработника, а то и врача или учителя.
Однажды к моему герою подошли две перепуганные женщины – мамы подростков, девочки и мальчика. Ребята пытались покончить с собой. Нет, не двойное самоубийство – независимо друг от друга. Успели спасти. Но жизнь-то не поменялась, проблема не решена. «Что делать?» – плачут мамы.
А что делать? Священник – не психиатр. Встретились. Чаю попили. В Город съездили, храм посмотрели. Ребята немного ожили. Что будет дальше? Один Господь знает.
Через несколько месяцев комнату освящал архиерей. Тронутый серьезным отношением к вере со стороны прихожан и плачевным положением в Селе в целом, он предложил собрать пару десятков школьников, включая упомянутых ребят, пытавшихся свести счеты с жизнью, и привести на несколько дней в центр.
– Храмы, – говорит, – покажем. В музей сводим. В кино.
Священник улыбается. Вряд ли после экскурсии детей в центр жизнь умирающего Села немедленно наладится. Просто дети расширят свой кругозор.
Может, это и не слишком духовный результат, зато наглядный и осязаемый.
Как минимум раз в месяц сам благочинный или по его поручению другие священники приезжают в Село и совершают Литургию. Обычно им разрешали собираться на молитву в местном доме культуры, но вот недавно выделили комнату в одном здании с почтой и магазином. В помещении сделали ремонт, развесили иконы и поставили подсвечники.
На службе стоят человек двадцать. Им это нужно. Дети не роются в телефонах, взрослые внимательно следят за ходом богослужения, а потом задают уточняющие вопросы. И, заглядывая в их сосредоточенные лица, отец благочинный восстанавливает те самые внутренние ресурсы, которые в нем иссякали.
– Я от этого прихода питаюсь, – объясняет он. И уточняет:
– Не материально, конечно. Нигде такой душевной отдачи у людей нет.
Пару недель назад я на своей страничке в социальной сети выложила песню певицы Ольги Арефьевой «У попа была собака». Сюжет прост: когда некоему обобщенному священнослужителю бывает очень грустно, он играет, гуляет, плачет, возится со своей собакой, и ему становится легче. Кто-то сказал, что это нелепая пастораль, потому что собака не может заменить реальных отношений, кто-то – что домашние животные порой выполняют для нас функцию ангелов-хранителей.
На самом деле, песня не о собаке. Просто в жизни каждого человека, а уж тем более – священника (ведь цель его трудов лежит в сфере духовной, ее руками не пощупаешь, на весах не взвесишь, не оценишь по десятибалльной шкале), бывает момент, когда ему нужна помощь. И помощь приходит в виде тех, кому нужна его помощь.
Герой мой с этим посылом от всей души согласился.