Сколько?
«Больше всего мне жалко детей», — говорит Ирина и ускоряет шаг. За последний год она привыкла ходить быстро. Теперь каждый день нужно много всего успевать в одиночку.
Сегодня она опять встала в 6:30. Среднего сына отвела в сад, старшего — в школу. Младшего, которому нет и двух лет, оставить дома не с кем, поэтому Ирина везде носит его с собой в слинге.
Со слингом она ездила и к следователю получать разрешение на свидание с мужем в СИЗО. По словам Ирины, сначала Виталия обвинили в покушении на жизнь одного сотрудника правоохранительных органов, который, как оказалось, сидел в автозаке, но теперь добавилось еще 11 — по версии следствия, они стояли рядом.
Адвокат Дмитрий Алексеев и сама Ирина этих людей на видеозаписи с места происшествия не видят.
— Никто не собирается говорить, что он не виноват, — объясняет «Правмиру» адвокат Дмитрий Алексеев. — Мы считаем, что ему вменяют особо тяжкое преступление вместо того, что он реально совершил. А совершил он умышленное повреждение чужого имущества. Мы не согласны и будем настаивать, чтобы он получил действительно справедливое наказание.
Ирина ждет суд и каждый день спрашивает себя — сколько? 12 лет, 20, 25? Пожизненно?
Сколько дети не увидят папу? Что вспомнит о нем самый младший?
«Казалось, что у мужа депрессия»
В последний год Виталий был сам не свой. Ирине казалось, что у него депрессия, но выяснять времени не было: домашние заботы, маленький Коля требовал внимания, сама Ирина один раз в неделю работала и разговор с мужем все откладывала до летнего отпуска.
— Теперь виню себя. Надо было поговорить раньше.
В тот день Виталий не вернулся домой. Ирина забеспокоилась и стала ему звонить. Что было дальше, помнит плохо:
— Кто-то позвонил — его арестовали. У меня такой шок был, что боюсь наврать. Даже когда следователю все рассказывала, смотрела в календарь.
Что ждет мужа, Ирина еще не представляла:
— Так как он верующий, я знала, что он не может причинить вред людям. Он считал, что убийство — это недопустимо. Христиане это понимают, потому что жизнь дана Богом и никто не вправе ее прерывать.
Ирина работала учителем биологии, а Виталий писал и редактировал сценарии для детских квестов и ролевых игр. В 2012 году родился Данила, старший сын. Примерно тогда же Виталий увлекся политикой — начал участвовать в митингах.
— Я пыталась просить, чтобы он бросил эти митинги. Мы ругались, злились друг на друга, а смысла никакого. Я приняла, что он ходит. — Ирина замолкает и продолжает катить по парку коляску, в которой спит Коля, младший сын. — Тяжело, правда?
«Такой плохой матерью я себя не чувствовала никогда»
Пока не проснулся Коля, Ирина быстро идет домой, закатывает коляску, которая кажется вдвое больше, чем она сама, в подъезд и сноровисто переносит ее через ступеньки к лифту:
— Сложно, что теперь нет вторых ручек. Обычно, если один устал, другой подхватывает. А сейчас, если устала, я на всех накричала. Средний сын прямо сказал, что я стала злая, и я его понимаю. Такой плохой матерью я не чувствовала себя никогда.
Мужскую работу делать некому — дома все время что-то поломано. Недавно дети оторвали ручку входной двери. Так и жили, пока подруга не вызвала мастера: «Приедет тогда-то, мы все оплатили».
Когда Виталия арестовали, денег хватало только на выживание. Из-за маленькой нагрузки в школе Ирина зарабатывает немного. За год средний сын сносил две пары сандалий и шестеро штанов. Если бы не друзья, купить новые было бы не на что.
Оставаться более спокойной получается только в выходные, когда можно выспаться. Два дня в неделю, пока с Колей сидит бабушка, Ирина работает, иногда до ночи проверяет тетради и готовится к урокам. По будням встает в 6:30, чтобы отвести детей в школу и садик. Раньше это делал муж. Он работал из дома, за всеми присматривал, ходил в поликлиники, разбирался с госучреждениями.
Теперь Ирина должна разбираться сама:
— Я часто играла с детьми, пока Виталик был рядом. Сейчас почти не играю. Нет времени.
Узкая кабина, два стекла
10-летнему Даниле и 5-летнему Алеше Ирина сразу рассказала, где их папа.
Первый месяц Алеша задавал по сто вопросов в день: «А как? А почему? А огородик папа увидит?» Вместе с папой он посадил в кадке семена, к августу ждал урожай. «А горошек наш мы с папой будем собирать?» Плакал Алеша легко, а вот Данила замкнулся.
Он фанат истории, недавно почти на максимум написал Всероссийскую олимпиаду. Любит читать. В разных углах кровати у него лежат иллюстрированный атлас по рыцарям, «Тысячелетний мальчик», «Дети капитана Гранта», энциклопедия по истории России XX века.
— Я очень любил играть с папой в настольные игры, разговаривать про историю. Он тоже историю любил, как я, — деловито объясняет Данила, свисая с двухъярусной кровати в стиле пиратского корабля. Он мечтает стать джедаем и даже отрастил косу падавана. — Еще мы любили гулять, особенно зимой. На мой день рождения играли в солдатиков, у нас их целая коробка!
Один раз Ирина возила Данилу и Алешу на полуторачасовое свидание к папе. Узкая кабина, два стекла — одно с решеткой, второе без. Телефон. Данила говорил долго. Алеша хотел с папой поиграть, обняться, а от разговоров ему радости мало. Ирина решила, что в следующий раз возьмет одного Данилу.
— Только у старшего будет цельный образ папы, и это мне тоже тяжело принять. Мне кажется, у среднего будут яркие воспоминания. А младший ничего не вспомнит. У него папы как будто не случилось. Я считаю, что Виталик хороший отец, и очень хотела, чтобы он со мной растил детей, а не поменял это на идею.
«Рано вам прощаться»
За год Ирина смогла добиться трех свиданий, хотя подавала на шесть. Почти каждую неделю она получает письма. Виталий пишет от руки, его бланк фотографируют и посылают на электронную почту.
Поначалу Ирина не всегда находила силы что-то писать в ответ:
— Каждый раз, когда садилась за новое письмо, я рыдала. Ну и на вопрос, зачем он это сделал, он мне так и не ответил. Даже на свидании. Недавно сказала, чтобы он закончил писать советы, и он стал писать пять фактов о себе. Что можно подать заявку и в церковь сходить, вот он один раз был. Что крестик разрешили — кажется, алюминиевый или деревянный… какой-то безопасный. Его крестик у меня, следователь отдал месяц назад. Что очень радуют прогулки. Что телевизор смотрит.
Детям Виталик прислал бумажные письма: Алеше — маленькое, печатными буквами, Даниле — большое, где советует книжки и фильмы. Данила наизусть перечисляет, что теперь обязательно должен прочитать «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Повесть о двух городах», «Принца и нищего», «Оливера Твиста»…
В мае Виталию вынесут окончательный приговор.
На одном из первых судов Ирина попросила, чтобы ей дали попрощаться с мужем, но судья ответила: «Рано вам прощаться».
— Сейчас кажется, что зря она не дала… Нет ощущения, что все будет хорошо, — продолжает Ирина. — Я злилась на Виталика и сейчас злюсь. А самое главное — легче не становится. Я читала про стадии горя, что через шесть недель станет легче. Мне стало еще хуже. У меня моральный провал, вплоть до суицидальных мыслей. Так больно, что не могу это терпеть. Но потом вспоминаю, что у меня трое детей.
Знакомые по-разному отнеслись к поступку Виталия, Ирина старается ни с кем это не обсуждать:
— Я сама его осуждаю, поэтому понимаю, почему осуждают другие. Но он мой муж, я его люблю, и мне больно слышать это осуждение. Я очень люблю Россию, и Виталик тоже, мы никогда не хотели эмигрировать… Меня утешает, что он жив. Планы на ближайшие 15 лет у меня есть, надо детей растить. Понимаю, что есть ситуации хуже, но мне в моей пока невыносимо.
Фото: Жанна Фашаян