Законопроект о внесудебной блокировке интернет-сайтов рассматривают в ГосДуме. Его автор  — депутат  от фракции ЛДПР Андрей Луговой. Он предлагает блокировать доступ к интернет- сайтам с противоправной  информацией немедленно, не дожидаясь решения суда — по требованию генерального прокурора РФ или его  заместителей, сообщают «Ведомости».

Новый законопроект расширяет перечень оснований для досудебной  блокировки сайтов. Сегодня без разрешения суда можно блокировать сайты, содержащие пропаганду  употребления наркотиков и самоубийств, детскую порнографию, а также сайты с пиратским контентом, заподозренные правообладателями в нарушении авторских прав. Законопроект причисляет к таким  основаниям также призывы к массовым беспорядкам, экстремистской деятельности, разжиганию  межнациональной и межконфессиональной розни, участию в террористической деятельности и публичных  массовых мероприятиях, проводимых с нарушением правил. «Правмир» попросил экспертов  прокомментировать плюсы и минусы нового законопроекта.

Мы получим теневую партизанскую волну

Наталья Лосева, 1-й заместитель Генерального директора по новым медиа ЗАО «Аргументы и факты»:

— В этом законопроекте я вижу большие риски. В первую очередь, риски того, что это будет такая  запретительная технология: сначала сайты все подряд будут закрывать, а потом — разбираться, почему и что  там произошло. Также совершенно очевидно, что мы получим теневую партизанскую волну, когда органы  государственного регулирования окажутся заложниками манипуляций: кто-то будет публиковать заведомо  экстремистские комментарии на сайтах конкурентов и таким образом устранять их.

Чтобы избежать этого, нужно во-первых предельно подробно определить: что понимать под понятием  «экстремистская информация»? В действующих законах, оно сформулировано недостаточно четко  и трактовать его можно по-разному. Затем нужно обязательно прописать регламент реагирования.  Нужен некий срок, который дается редакции для удаления контента или оспаривания решения о признании его экстремистским. Наконец, третье — решение о блокировке сайта должно приниматься  предельно прозрачно. Ни у кого не должно оставаться сомнений в компетенции людей, которые принимают  это решение.

Понятие «экстремизм» предельно размыто

https://www.pravmir.ru/wp-content/uploads/2012/06/00552306000450.jpg

Илья Переседов, исполнительный директор фонда «Разумный интернет»:

— Когда не так давно звучало предложение о том, чтобы наделить спецслужбы дополнительными полномочиями для работы, я выступал в его поддержку. Речь тогда шла о том, чтобы сохранять данные  на серверах провайдерских компаний долгое время, с тем, чтобы спецслужбы могли иметь к ним доступ.  Многие воспринимали это как нападение на интернет, но это действительно были меры, которые помогли бы  в оперативно-розыскной деятельности.

Но насколько активно я поддерживал ту инициативу, настолько я сейчас против нового законопроекта.  Понятие «экстремизм» предельно размыто. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что в судах этим понятием  злоупотребляют. Многие сайты признаются экстремистскими по решению региональных судов. И здесь очень  важно понимать: когда речь идет о судебном решении, имеется в виду любой суд Российской Федерации.

Но совершенно очевидно, что на территории Дагестана и где-нибудь в российской глубинке представление  об экстремизме разительно отличается — не только друг от друга, но даже и от того, что имеют в виду под  «экстремизмом» в Конституционном суде. Законы об экстремизме, которые мы имеем сегодня, весьма и весьма  несовершенны и приводят зачастую к злоупотреблениям. Но все-таки суд остается площадкой, где  есть надежда оспорить чью-то позицию и обосновать свою. Если же мы говорим, что все это теперь нужно отдать на откуп силовым ведомствам, которые по определению не являются компетентными в вопросах лингвистической экспертизы и культуры, то мы открываем очень широкое поле для произвола.

Второй аргумент против законопроекта таков: мне вообще очень не нравится демонизация интернета, которая  сегодня происходит. Представители власти отчетливо преувеличивают его роль в общественной жизни или  в формировании тех или иных аспектов детского характера. Все-таки главное, что определяет вектор  развития нашей жизни это — офф-лайн. Нам очень долго рассказывают, что в социальных сетях есть  экстремистские группы, есть националистические группы, есть группы радикального ислама и другие, и что  все они очень вредят нашему обществу. Но потом выясняется, например, что мэр Махачкалы Амиров  находится в центре преступного клана и имеет отношение к совершению ряда преступных действий —  и очевидно, что его активность привела к поощрению терроризма и экстремизма больше чем все интернет- группы вместе взятые.

Корни экстремизма лежат в офф-лайне, распространение его инициируется криминальными сообществами.  И здесь сама надежда на то, что если мы наделим спецслужбы какими-то особыми полномочиями в сфере  интернета, то это сможет нас каким-то образом защитить — это категорически неверно. Это может создать  только иллюзию безопасности. Но мы знаем, что любая позитивная мифология на самом деле делает людей  лишь более уязвимыми.

К вопросу о том, что неугодные сайты теперь можно будет убирать под видом экстремистских, я отношусь скептически. С момента, когда началась череда весьма и весьма ангажированных законов, мы постоянно  слышим опасения, что они будут использоваться предвзято. Теоретически это, конечно, возможно. Однако  на практике мы этого не видим. Пожалуй, единственным прецедентом была история с лишением лицензии  агентства «РосБалт». Да и то, агентство сейчас будет выяснять этот вопрос в суде. У меня нет ощущения, что  новый закон создается как ограничение свободы слова. Вероятнее, это очередное проявление излишних  страхов и инициативы рьяных законотворцев. Это следствие, скорее, некомпетентности, чем злого умысла.

Авторы закона предлагают  избавиться от момента независимой экспертизы

http://lichnosti.net/photos/4527/13483930923.jpg

Антон Носик, блоггер, общественный деятель, один из основателей Рунета:

— Это — ползучий конституционный переворот: отмена 29-й статьи о свободе слова и введение институтов цензуры. Существует  процедура, по которой суд определяет где есть экстремизм, а где его нет. Авторы закона предлагают  избавиться от момента независимой экспертизы и состязательного рассмотрения вопроса об ограничении  свободы высказываний. На самом деле, блокировка интернет-ресурсов по решению суда давно не является  единственной. Механизмы блокировки сайтов по представлению силовых ведомств прописаны в законах еще с прошлого тысячелетия: они есть и в законе об экстремизме, и в законе о защите детей от вредной информации, и в «антипиратском» законе. В конце концов, и без всяких ФэЗэ заблокировали домен  «торрентс.ру». Ведь в самом деле главное в этих вопросах — это наличие политической воли.

Автор нового закона просто не в курсе практики и не читал того, что уже есть. А просто он хочет быть  заголовком, хочет, чтобы о нем говорили и поэтому выносит на обсуждение свой законопроект. Мы живем  в такой реальности, что был бы человек, а статья найдется. Придумывать в этой реальности все новые и новые  статьи — это действие, не нацеленное на практические последствия. Его цель — исключительно пиар   инициатора.

Беседовал Михаил Боков

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.