Борис Положий
Высокий показатель самоубийств среди представителей финно-угорских народов, в число которых входят и удмурты, был отмечен еще в советское время. С 80-х годов Удмуртская Республика входит в число российских регионов с наиболее высоким уровнем самоубийств.
В конце 90-х годов Институт им. Сербского (ныне – «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России) провел крупномасштабные исследования проблемы суицидов среди финно-угорских народов России. Ситуация отслеживается и по сей день. Руководитель Отдела клинической и профилактической суицидологии Центра Борис Положий рассказал «Правмиру» о том, почему именно удмурты и другие финно-угорские народы находятся в группе повышенного суицидального риска и какие еще факторы могут привести человека к самоубийству.
– Борис Сергеевич, высокий показатель самоубийств среди представителей финно-угорских народов, в число которых входят и удмурты, был отмечен еще в советское время. Изменились ли эти показатели в последние годы, уже в наше время?
– Последние статистические данные по количеству суицидов, которыми мы располагаем, – это 2016 год. К этому времени суицидальная ситуация в стране существенно улучшилась по сравнению с 90-ми годами. Однако в Удмуртии она продолжает оставаться неблагополучной. Так, в 2016 г. частота суицидов в Удмуртии составила 38,2 случая на 100 тыс. населения, что в 2,4 раза больше, чем по стране в целом (15,8 на 100 тыс.).
Наиболее неблагополучная картина наблюдается среди мужчин. В Удмуртии частота завершенных суицидов, то есть случаев с летальным исходом – 68,3 на 100 тысяч мужчин. Среди женщин этот показатель – в 5,4 раза меньше: 12,6 на 100 тыс. женщин. Отсюда следует, что суицид – это проблема преимущественно «мужская». При этом в городе и селе суицидальные ситуации существенно различаются. Если брать городских жителей Удмуртии, то среди них показатель – 24,5 на 100 тысяч. Но среди мужчин, которые живут в удмуртских деревнях и селах, частота совершенных суицидов 64,4 случая на 100 тысяч. Это в 2,6 раза больше, чем в городской местности.
– Получается, что размеренная сельская жизнь в гармонии с природой, о которой иногда мечтает житель мегаполиса, не способствует стабилизации психики?
– Во-первых, надо понимать, что речь идет не о тех деревнях и селах, которые находятся в 30 км от города-миллионника. Наша страна расположена на огромной территории, многие населенные пункты находятся далеко друг от друга. В больших регионах из какого-нибудь села (или даже небольшого городка) до райцентра надо добираться полдня или день, а уж в «столицу» региона или в другой крупный город – еще больше.
Поэтому многие больные с депрессиями своевременно не попадают к специалисту. Им фактически недоступна квалифицированная помощь – и это очень большая проблема. Тем временем болезнь утяжеляется, что зачастую приводит таких больных к совершению самоубийства.
Во-вторых, всегда надо помнить, что суицид – это комплексное явление, которое зависит от многих факторов – и социальных, и медицинских, и психологических. Уровень экономического развития, безработицы и т. д. – это также важная составляющая.
Где выше частота суицидов?
В депрессивных регионах, которые, например, на дотациях сидят – там, где безработица, где зарплаты маленькие, где с трудоустройством сложно и так далее. Становится понятно, почему среди мужчин столь высокий показатель. Он – кормилец, должен обеспечивать семью, а в бедных регионах это не у всех и не всегда получается.
Фото: Edward Honaker
– Вы сказали, что больным недоступна квалифицированная помощь. Ведется ли какая-то работа на уровне страны, регионов, республик, чтобы эта ситуация как-то изменилась?
– Уровень организации психиатрической помощи – это важнейший фактор в профилактике суицидов. В Удмуртии она организована неплохо, но вот такого цельного, хорошо работающего суицидологического звена, которое есть в некоторых регионах по России, там пока нет.
Мы уже давно пытаемся убедить власть, что стране необходима Национальная программа по профилактике самоубийств. На сегодняшний день у нас есть регионы, где вообще нет суицидологической службы, есть регионы, где она, хоть и существует, но на низком, не отвечающем современным достижениям уровне, есть и регионы (их мало, правда), где суицидологическая служба выглядит весьма прилично. К таковым можно отнести Краснодарский, Ставропольский, Хабаровский края; Томскую и Тюменскую области.
Многое зависит от того, как на проблему суицида реагирует главный врач и главный психиатр региона, насколько он ее понимает, насколько ею озабочен, насколько он хочет и может доказать губернатору, мэру и т. д. необходимость создания системы суицидологической помощи.
Проблема, конечно, комплексная, но в части медицинской помощи и профилактики суицидов ведущее место занимают медики и прежде всего психиатры. В Башкортостане, например, в последние годы на базе Республиканского психотерапевтического центра организована прекрасная суицидологическая служба. Там, где есть взаимодействие органов власти и управления, психиатров, общественных организаций – есть и хорошие результаты. Очень важным представляется и сотрудничество с различными религиозными конфессиями.
– Почему все-таки представители финно-угорских народов находятся в группе высоких показателей по суицидам?
– Есть еще один важный фактор, который играет существенную роль, наряду с другими – это этнокультуральный фактор. Дело в том, что существуют народы, в том числе и в России, которые – так сложилось исторически – имеют и по сей день повышенный риск суицидального поведения.
Удмурты входят в группу финно-угорских народов, которые, к сожалению, во всем мире отличаются повышенным суицидальным риском. Речь никоим образом не идет о какой-то суицидальной обреченности, но в этих этнических группах существует больший суицидальный риск по сравнению с некоторыми другими народами (например, славянскими). А вот у народов Северного Кавказа суициды – вообще редкость.
Для этносов повышенного суицидального риска необходимо создавать специальные профилактические программы – в первую очередь просветительские, разъясняющие, на что надо обращать внимание, куда и когда обращаться и т.д. В таких регионах суицидологические службы должны быть непременно, а их работа должна строиться с учетом этнокультуральных особенностей населения. В частности, в сельской местности целесообразно использовать язык коренной национальности. В ряде финно-угорских республик ситуация более благополучная (например, в Мордовии – 28,1 на 100 тыс.), в других – еще более сложная (Республика Коми – 54,7 на 100 тыс.).
Вообще, критический уровень частоты суицидов, определенный Всемирной организацией здравоохранения, – 20 случаев на 100 тысяч в год. Все, что выше, требует принятия срочных мер на государственном уровне. А от себя добавлю, что начинать работу надо на региональном уровне (республики, области, края).
Фото: iStock
– Существуют люди, скажем так, с врожденной предрасположенностью к суициду?
Выше я назвал факторы риска суицида. Но есть еще и факторы предрасположенности к суицидальному реагированию. Их три группы:
1. Наследственная отягощенность по суициду и депрессии. Если кто-то в роду страдал хроническими или периодическими депрессиями либо совершал суицид – то у представителей этой семьи может быть биологическая предрасположенность к суициду. Это должны знать с детства участковые врачи, педиатры. Будущая мама на этапе беременности должна знать о такой предрасположенности, и знать, как воспитывать своего будущего ребенка, на что обращать внимание, куда обращаться при подозрении на изменение поведения и т.д.
2. Личностно-психологическая предрасположенность. Суицидоопасные личности – это целый комплекс характеристик, который свидетельствует об их дисгармоничности. Это слабые, неустойчивые, импульсивные, неадекватно реагирующие на стресс личности. В большинстве случаев такие личности формируются в результате неправильного (патологического) воспитания в родительской семье уже в дошкольном возрасте.
3. Третий вид предрасположенности – это психические расстройства. Здоровые в психическом отношении люди, как бы об этом ни спорили обыватели и даже некоторые специалисты, не совершают суициды. Для этого необходимо хотя бы временное (преходящее) либо уже длительное хроническое психическое расстройство. Человек со здоровой психикой никогда не сможет преодолеть мощнейший, данный Богом человеку инстинкт самосохранения.
Мы знаем массу примеров, когда люди оказывались в нечеловеческих ситуациях, но у них даже мысли о суициде не возникало. А есть люди, которые после неудачного разговора с начальником бегут за веревкой. Столь разное поведение обусловлено наличием либо отсутствием перечисленных выше предпосылок суицидального поведения.
Наиболее часто к суициду ведет запущенная, тяжелая, нелеченная депрессия, когда появляются отчаяние и безнадежность. Жизнь теряет всякий смысл. И человек совершает из этой жизни побег.
Что касается страшной истории в городе Глазове, то здесь мы видим семейный суицид. Пока никто не должен делать никаких скоропалительных выводов, сейчас основная задача стоит перед следствием. Это очень сложный случай.