«Жалею, что не выпрыгнула с этой ватрушки». На горке Юля сломала позвоночник

Врач тыкал иголкой ноги, а Юля ничего не чувствовала

Спуск прямо в Волгу, крутой склон — весь город ходит сюда кататься. На ватрушках несутся вниз и дети, и взрослые. Пока муж спит после ночной смены, Юля развлекает Диму и Таню. В какой-то момент она весело машет им рукой и вновь садится на тюбинг:

— Меня с накатанной горки снесло вбок. Я пыталась затормозить, но ничего не вышло. Там два дерева рядом росли, я почувствовала два удара и потеряла сознание. Сын кубарем сверху скатился: «Мама!» А я пришла в себя и понимаю: что-то не так, внизу тепло пошло странное и вроде как не чувствую ничего.

Как сын впал в панику, а дочь застыла в растерянности, как звонила мужу, а его телефон был на беззвучном режиме, как чужой мужчина вез детей домой, как ее заносили в машину скорой…

— Когда в больницу привезли, врач пришел иголкой тыкать, а я ничего не чувствую. Ну, и врачи, как обычно, ничего не говорят. «Серьезный перелом», — и все. Потом главврач сказал, что случай тяжелый. Но есть возможность, что буду ходить.

В заключении врачей потом будет долгое перечисление переломов позвонков, их дужек и отростков, которое займет не один абзац. В нейрохирургии саратовской больницы сделают несколько операций. «Собрали позвоночник, поставили металлоконструкцию», — так объясняет Юля. Но с кровати это встать не помогло.

«Жалею, что не выпрыгнула с этой ватрушки»

Муж Юли взял отпуск на заводе. И пока жена была полтора месяца в больницах, не отходил от нее круглые сутки. Если в палате было свободное место, он спал на соседней кровати. Если не было — сидел на стуле всю ночь. Каждые два часа Володя вскакивал по будильнику, чтобы перевернуть Юлю: профилактика пролежней. 

— Я так жалею, что не выпрыгнула с этой ватрушки, тогда бы ну максимум руку сломала! — плачет Юля. — Я думала, что даже если в дерево врежусь, не закончится это так плохо. Скорость была приличная, ногами не получилось развернуть. Я знала, что люди падают, но думала, что со мной такого не случится. После меня вот девочке стекляшкой руку распороло и все. Были другие случаи с переломами, но только мой такой тяжелый оказался. 

В последний день марта перевозка лежачих больных доставила Юлю домой. Муж привез медицинскую кровать, сестра — детей. Через пару дней они все-таки смогли обнять маму, а дальше пошла обычная жизнь, если не считать, что мама все время лежала и часто плакала. 11-летнему Диме и 9-летней Тане пришлось резко повзрослеть. 

— Я стала беспомощной: ни сесть, ни перевернуться, руки только работали, и покормить готовой едой я сама себя могла. А на все остальное нужна была помощь. Муж готовил и уходил на смену. Дети приносили мне еду, отсоединяли мочеприемник, промывали его, присоединяли обратно.

На сиделку у семьи денег не было. Муж работал по 12 часов посменно и не только готовил, но и делал вместе с Юлей зарядку, возил на физиопроцедуры, бегал с документами, чтобы сделать инвалидность. 

— Мы с ним, бывало, ссорились до этого. И я вижу, что мужчина устал, начала говорить: «Тебе надоело за мной ухаживать, оставь меня, хватит возиться». А он: «Я тебя люблю, я тебя восстановлю, а потом иди куда хочешь». 

«Не знаю, что с вами делать»

С восстановлением дело шло туго. В выписке из больницы было написано и про наблюдение специалистов, и про ЛФК, и перечислены препараты, не было только самого важного слова: «реабилитация». Про реабилитационные центры семья тоже не знала. 

Невролог в поликлинике трогала ногу и спрашивала: «Что чувствуешь?» — «Ничего». Через две недели диалог повторялся. Терапевт приходила и застывала в дверях, как Юлины дети: «Не знаю, что с вами делать». 

Юлия стала искать информацию в интернете и наткнулась на статьи о реабилитационных центрах. Обратилась в РЦ «Янтарь». Там ее согласились принять по ОМС на 12 дней. Это катастрофически мало в ее случае, но лучше, чем совсем ничего. 

— Это прямо большой стимул мне дало! Я домой другая приехала. Раньше была вялая, ничего лишний раз делать не хотелось, а после центра за домашние дела пыталась браться. Силы будто ниоткуда взялись. Меня научили держать баланс, не заваливаться, я даже стала пересаживаться с кровати на коляску. 

Юля вернулась домой и принялась мечтать, как встанет на ноги.

А еще, что будто на машине ездит, а ноги, как раньше, на педали нажимают. Просыпаясь, она видела в окне одну и ту же картину: беседку во дворе и дерево рядом. Юля знала, что и завтра, и послезавтра она увидит то же самое. Девять лет назад они купили в ипотеку частный дом, и кто бы знал, что природа за окном может так быстро надоесть. 

— Мы переехали, как только дочка родилась. Конечно, частный дом — это огромный плюс. Меня не надо тащить ни с какого этажа. Муж вынес летом диванчик на улицу, и там я лежала с ноутбуком, работала. Но так иногда хочется проснуться и увидеть в окне что-то другое. Это будет значить, что я могу своими ногами из комнаты в комнату перейти. 

Мечты

Юля мечтает встать на ноги и поехать всей семьей на рыбалку, как раньше. Она загадала, что следующим летом так и будет. И еще Юля мечтает, что дети больше не будут осекаться, вбегая в комнату: «Мам, а пойдем… ой!» И они вместе действительно куда-нибудь пойдут. Кошка Фифа на ее кровати урчит, словно соглашаясь с этими планами. 

Доктора говорят, что встать на ноги вполне реально. Пусть в ходунках или с палочкой, но передвигаться молодая женщина сможет. 

Для этого нужна многодневная серьезная реабилитация. Возможно, не одна. И надо начинать как можно раньше. У семьи на это денег нет. 

Уже без крутых горок. Муж выбросил ватрушку. Вряд ли кто-то из семьи теперь когда-нибудь сядет на тюбинг. 

Фонд «Правмир» помогает взрослым и детям, нуждающимся в восстановлении нарушенных или утраченных функций после операций, травм, ДТП, несчастных случаев, инсультов и других заболеваний, пройти реабилитацию. Вы можете помочь не только разово, но и подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.