Кто уязвим перед абьюзером
Яна Катаева
— Чаще мы сталкиваемся с тем, что жертва абьюза — женщина. Как это объяснить?
— Абьюз — это история семьи и проблема ценностей. Не в последнюю очередь он связан с патриархальной моделью, в которой женщина должна служить мужчине. Перекос происходит, когда она не воспринимается как отдельный и равный субъект. Женщина в таких семьях — объект, который тут, «чтобы сделать мне хорошо».
«Я воспитываю тебя, как считаю нужным», «могу наказывать, если ведешь себя не так, как сказал», «я говорю — ты слушаешь», «я в своем праве!»
— Существует расхожее мнение: многие проблемы из детства. Риск стать в будущем жертвой абьюзера сюда относится?
— У всех есть детские травмы. Но далеко не каждый из нас абьюзер. И это не вопрос вспыльчивого характера и неспособности регулировать гнев. Абьюзер бывает экспрессивным, с резкими эмоциональными выпадами, а бывает холодным, с очень тихим голосом.
Чаще меня спрашивают, как не вырастить абьюзера. Обычно я отвечаю: не жить с таким человеком. Абьюзеры вырастают из тех, кто рос в семье, где папа или дедушка (реже мама или бабушка) выступали агрессорами для близких. Ребенок принимает систему отношений, которую наблюдает как образец. Идентифицируется с агрессором. Например, видит, что папе хорошо, а маме плохо. «Лучше буду с папой, не хочу чувствовать себя как мама», — подсознательно решает он.
— Со временем мы пересматриваем ценности. Возраст, образование, социальный статус имеют значение, станет женщина жертвой абьюза или нет?
— Нет, нет и нет. Женщины, жертвы абьюза, с которыми я работала, большей частью умницы, красавицы. У некоторых за плечами успешная карьера. Образование точно не играет роли. Оказаться в абьюзивных отношениях, влюбиться в абьюзера может каждая. А вот задержатся в них — не все.
Абьюзер — это не все про человека, в которого мы влюблены. Он может быть остроумным, нежным, чутким, волнующим, заботливым, успешным. Его абьюзивная часть будет проявляться не сразу, постепенно. Такой человек никогда не начинает с уничижительных комментариев по поводу внешности и интеллектуальных способностей, с запретов встречаться с друзьями. Какое-то время он может не проявляться как абьюзер вовсе.
Для женщины поведение абьюзера — страстность или то, что он ставит ее на пьедестал — может выглядеть как «он просто очень влюблен», «он только меня и искал». «Наконец мечты сбылись, молитвы услышаны, прекрасный принц явился. Другим не повезло, а мне встретился тот самый!» — думает женщина. Особенно если она не видела, как выглядят теплые отношения в паре. Если между мамой и папой отношения были холодными и деловыми, согласитесь, на таком фоне бурно развивающийся роман может показаться осуществлением прекрасной мечты, как в фильмах.
Но ту женщину, у которой есть опыт спокойных, надежных и добрых отношений в родительской семье, насторожит излишняя прыть поклонника, его желание «съезжаться побыстрее», «жениться уже завтра». Все эти «чересчур» станут для нее тревожными звоночками. Именно здесь появляется развилка между уйти и остаться.
Девочки, которых уважали и любили в детстве, мама которых была любима и уважаема папой, гораздо быстрее обнаружат неладное. Надолго в абьюзивных отношениях застрянут женщины, выросшие из девочек с высокой толерантностью к насилию, со сбитым датчиком, без опыта уважения границ. Это я могу сказать с уверенностью по опыту работы.
Уважать границы ребенка — что это значит
— Что значит уважать границы ребенка в семье?
— Ребенок говорит: «Не трогай меня. Не надо меня целовать». Взрослый отвечает: «Ладно, я понял. А приобнять можно?» — «И обниматься нельзя!» — сердится ребенок. — «Ок, не буду», — кивает взрослый. Если ребенок не хочет обниматься и целоваться, надо притормозить. Он не объект.
Слышать детское «нет», связанное с самим ребенком — это и есть уважать его границы. Я говорю сейчас не про «нет, не буду делать уроки», а про «нет, не надо меня целовать», «нет, я не буду доедать кашу, потому что чувствую, мне хватит». Уважать границы значит быть бережным с информацией, которой ребенок делится; не злоупотреблять тем, что рассказывает вам как доверенному лицу, не смеяться над этим потом, хранить тайну. Не выбрасывать старую замызганную куклу или зайчика, которым ребенок дорожит, хотя игрушка вам дико не нравится. Все это про уважение к ребенку и соблюдение его границ.
Понятно, многое зависит от возраста. С младенцем мы будем вести себя иначе, чем с подростком. Когда ребенок становится старше, не нарушать границ — это не навязывать и не запрещать одежду, прическу, друзей, компанию. Да даже элементарно не обрушиваться с гневом и побоями.
Когда не бьют, не шлепают, не дают подзатыльник — это уважение к границам. Тело ребенка неприкосновенно, принадлежит ему, и этот факт родители осознают и принимают.
У тех, чье мнение, желания, чувства и телесные границы уважали, гораздо больше шансов заметить, что происходит нечто нездоровое в отношениях с партнером, и не согласиться с этим. Такие люди быстрее поймут, что неприемлемо, недопустимо и опасно для них.
Дети, которые сталкивались в семье с агрессией, рукоприкладством, с тем, как папа обзывал и бил маму, вырабатывают толерантность к насилию. Для них насилие — ок. Это значит, что сигнал тревоги в случае столкновения с абьюзером в будущем вовремя не прозвучит. Такие женщины будут долго не доверять себе. «Мне не показалось?» «Это правда был перебор или нет?»
По моему опыту, женщины, которые долго состояли в абьюзивных отношениях, пережили непростое детство. Их шпыняли, не уважали и нарушали личное пространство. Это было нормой. Их чувствами пренебрегали и обесценивали: «что куксишься? ну какие у тебя проблемы? не заслужила право на нытье, не заработала еще». Такие женщины долгое время не могут поверить, что с ними действительно поступают плохо. Они никак не могут убедиться, что попали в нездоровые отношения.
— Бывает строгое или мягкое воспитание. Как тут понять, что делать с границами?
— Боюсь, в плане исследований нам тут не на что опереться. Единственное из известных мне было сделано Джоном Готтманом и описано в книге «Эмоциональный интеллект ребенка».
Готтман говорит, например, о важности понимания чувств детей. При этом подчеркивает, что важно устанавливать правила и рамки ребенку, настаивать на их соблюдении. Иными словами, необходимо сочетать строгость с мягкостью. Правда, есть нюанс.
Например, ребенок не хочет ходить в музыкальную школу. Стоит заставлять? Это нарушение границ, если выталкиваешь на сольфеджио? Нет однозначного ответа, который был бы проверен валидными исследованиями.
Думаю, важны детали. Когда ребенок страдает в музыкалке, переступает через себя, убивает в себе что-то живое каждый раз, когда идет туда, то заставлять его — нарушать границы. Но иногда речь идет о временном охлаждении и лени, ему сейчас просто не хочется, потому что есть более интересные занятия. Если такая «волна» бывала и проходила, скорее всего и на этот раз пройдет. В таком случае настаивать стоит. В итоге ребенок будет рад и благодарен, что не бросил скрипку и закончил музыкальную школу. Пока ребенок не может быть взрослым для себя, родитель обязан быть для него взрослым!
Контроль, строгие правила или насилие?
— Папа или мама суровы, требовательны, не терпят возражений. Как это влияет на характер будущих взаимоотношений девочки?
— Папа может быть неласковым, дающим мало положительной обратной связи. Он может никогда не сказать: «ты умница», «я тобой горжусь». Отсутствие положительной оценки создаст подспудное сомнение у дочки: «можно ли меня любить», «достаточно ли я хороша, чтобы меня любили?» Но это не приведет к высокой толерантности к насилию. Это не насилие.
Насилие — это когда орут, выбрасывают вещи, не разрешают общаться, мнение не учитывают, потому что «ты не имеешь права на мнение». «Ешь макароны, если отец сказал». Заставлять есть, давиться, особенно если ребенок не хочет, вот это формирует толерантность к насилию.
Суровый отец — не обязательно жестокий и нарушающий границы. Суровый отец создаст некоторую неуверенность в себе: «правда ли со мной все в порядке, меня можно любить». Такая женщина в будущем вероятнее всего найдет партнера, который будет замкнут, закрыт, с трудом поддерживает близкие отношения и дистанцируется при любой возможности. Но это не приведет к склонности вступать в абьюзивные отношения или не распознавать опасность.
— Имеет значение, кто критикует — отец или мать — за внешний вид, манеры, походку, поведение, успеваемость?
— Образ будущего партнера описан в теории имаготерапии Харвилла Хендрикса. Он называет этот образ «имаго» и считает собирательным. Образ идеального партнера состоит из хорошего и того, что приносило боль, как от мамы, так и от папы. Мы откликаемся, влюбляемся, попадаем под очарование человека, когда узнаем в нем или слышим «знакомую мелодию». Например, папа классно шутил, и этот парень классно шутит. При этом папа замыкался и каменел, когда что-то шло не так. И парень делает так же.
В «знакомой мелодии» папа и мама вместе. Это комплекс чувств, которые мы испытывали рядом с ними. Если ребенку достался неконтактный и критикующий папа, важно, чтобы хотя бы мама была тем, кто понимает, способен разделить эмоции, дает живую связь! Кто-нибудь на его стороне, кто готов слушать и слышать его чувства, принимать их всерьез.
— Когда детей в семье много, родители порой подчиняют жизнь дисциплине, вводят жесткие правила. Как это может повлиять в будущем?
— Не замечала корреляции между количеством детей и склонностью оставаться в абьюзивных отношениях.
Можно быть строгими родителями, иметь много правил, но не быть жестоким, сохранять живой контакт с детьми. Еще важна последовательность. Например, если ребенок знает, что за провинность будет наказан — это одно. Но если сегодня за что-то сильно наказали, в другой раз за то же не было ничего, — тогда-то и повышается толерантность к насилию и возникает выученная беспомощность, ощущение, что ни на что в этой жизни повлиять ты не можешь.
Абьюз — не история строгих правил, если они не абсурдно строгие, конечно. Он всегда касается личности: «меня слышат вообще?», «я имею право на чувства?», «хорошая ли я в глазах родителей?», «со мной так можно?».
Перекос в сторону наказаний по сравнению с положительной обратной связью играет не меньшую роль. Много наказаний и нотаций, мало положительной обратной связи — опасное состояние. В голове у такой девочки может сложиться представление, что она интересна родителям лишь одним: убирается ли в своей комнате, учится ли на одни пятерки.
— Многие родители в смартфонах могут контролировать не только перемещения ребенка, но и расходы. А значит, запрещать покупать что-то, упрекать за лишние траты «на ерунду». Это тоже абьюз?
— Нет, конечно. В абьюзе всегда присутствует элемент уничижения личности. Не ты нарушил правила и прямо сейчас ошибся, а ты — никчемный, не ценный, дурацкий, как я тебя терплю такого. Вынь да положь уборку, помощь по дому, хорошие оценки… Я вижу в тебе того, кто мне должен, чтобы мне было хорошо. Остальное мне неинтересно.
С родительским контролем сложнее. В 12 лет контроль скорее форма гиперопеки, но еще не абьюз. В 16 лет — уже перебор.
Важно позволять подростку иметь кусок жизни для себя. Не знать, где и с кем он гуляет, слишком тревожно и опасно, конечно. Я сейчас про другое. Когда девочки шушукаются с подругами, можно спросить: «У вас что-то случилось, хочешь рассказать?» Нельзя настаивать и обижаться, что подростки что-то оставляют себе. Это их право.
Но если каждый шаг ребенка контролируют, если с контролем залезают в душу, не терпят секреты для себя, то есть относятся к ребенку, как к объекту — это абьюзивная практика.
Как говорить с подростком об отношениях
— В каком возрасте начинать говорить с ребенком о насилии в отношениях, о боли, которую люди способны друг другу причинять?
— Если это уже происходит в жизни ребенка, надо говорить. Например, он видел сцену, когда папа кричал на маму, стукнул по столу, запустил тяжелым предметом в стену. Это нельзя оставлять подвешенным, потому что случившееся могло вызвать в ребенке страх, ужас, стыд. «Мне ужасно жаль, что ты видел нашу ссору. Наверное, испугался? Что ты подумал, как себя чувствовал? Мы расстроены, что это случилось. Если хочешь поговорить, ты можешь», — должны сказать родители.
Если нет предпосылок из жизни, никто так себя не ведет в окружении, говорить о насилии следует исподволь, периодически. «Миша завел девушку, Маша парня завела. А как общаются? Как складываются их отношения? Как относятся друг к другу? Тебе показалось, что он к ней не слишком хорошо относится? О, а как ты заметила? Не слишком уважительно, правда? Он не ценит ее?»
Рекомендовать вместе читать книги не стану. Далеко не все молодые люди сегодня читают. Но если в фильме, который вы увидели вместе, какая-то линия касается отношений, разговор завести можно. «Видишь, здоровые отношения те, в которых чувствуешь себя безопасно, можешь быть собой. Нездоровые — когда постоянно напряжен, не можешь расслабиться, когда кажется, что тебя не слишком ценят». 
Я сама разговариваю в таком ключе с двенадцатилетней дочерью. «Бывает, попадаешь в отношения с людьми с самыми добрыми намерениями, но потом появляются сигналы. Например, парень запретил девушке пойти куда-то, надеть что-то, краситься, дружить с кем-то, не хочет, чтобы училась, работала, потом начинает обзывать… Если такое случается, важно вовремя смыться. Твоя задача, доченька, вовремя разорвать отношения, помни это!» — говорю я.
— Допустимо, чтобы на темы абьюзивных отношений с ребенком говорили посторонние взрослые?
— Если такому взрослому подросток доверяет, готов слышать и слушать, это прекрасно. В фильме «Дорога, дорога домой» подобный сюжет замечательно показан. Главному герою 14 лет. Он вынужден проглатывать уничижительные комментарии в свой адрес от мужчины, который появился у его мамы. Наконец, в жизни мальчика появляется взрослый, который позволяет ему увидеть себя сильным, способным, который сам относится к парню с уважением и интересом. Благодаря этому человеку мальчик начинает защищать себя. Сторонний взрослый может сыграть роль зеркала. Того, кто покажет, что с тобой все в порядке, а здоровые и уважительные отношения выглядят так, а не иначе.
— Как и о чем говорить с дочерью, когда она начинает встречаться с молодым человеком?
— Когда влюблен, плохо слышишь даже самые важные предостережения. Говорить поздно. В момент влюбленности запущены гормональные реакции. Окситоцин, норадреналин работают на полную катушку. Все видится в розовом цвете, тот, в кого влюблен, возведен на пьедестал и идеален. Это нормально. Так функционирует эволюционный механизм.
Говорить об отношениях нужно заранее или между влюбленностями. Правда, многое зависит от степени доверия к родителю. Подросткам свойственно сепарироваться и не пускать в личную жизнь. Если ребенок привык к нотациям от вас, любые предостережения будут восприняты гневно и протестно. Если в целом вы доброжелательны, деликатны, сохраняете нейтральность, если бережны с чувствами, не подшучиваете: «Петровна, слышь, Машка влюбилась», — у вас есть шанс быть услышанным.
«Могу представить, тебе кажется, что все прекрасно и это лучший парень на земле. Но есть нечто, что меня настораживает. Я не стала бы говорить, если бы это так сильно меня не тревожило. Но я не уверена, что ты хочешь это слышать. Хочешь? Позволишь сказать?» — говорите вы. В идеале разговор должен выглядеть примерно так. Но говорить стоит лишь в случае большой опасности. Если риск невелик, лучше промолчать. Быть может, как вы и ожидали, парень разобьет сердце вашей дочери, но кто из нас вырос и дожил до седин, ни разу не разбив сердца?
— Как говорить о границах с подростком? Например, о том, какое отношение можно позволять в отношении себя, а какое нет…
— Недавно дочка поделилась историей о 20-летнем блогере, которого обвиняют в педофилии. У него была связь с 15-летней девочкой. Это позволило поговорить нам и о том, зачем девочки на это идут в 15 лет, и что позволило бы избегнуть такого пути, как можно уважать себя настолько, чтобы не делать то, что будет тебе во вред…
Детям важны глубокие и содержательные разговоры про множество самых разных вещей: про границы, уважение к себе, про то, что имеешь право говорить, как с тобой можно и нельзя поступать, останавливать неподобающее поведение, и что это не делает тебя плохой и не любящей. Правда, для подобных бесед важно иметь время и пространство. Говорить следует не походя, а когда никто никуда не торопится, когда есть время посидеть, а еще есть желание. Главное, достаточно доверия собеседников друг к другу. В подобных беседах ребенок не должен опасаться порции нотаций, критики и агрессии в свой адрес. Рано или поздно сюжеты возникают, а поводы находятся в фильмах, сериалах, книгах, бытовых ситуациях. Это создает канву, контекст и может оказаться спасительным в будущем.
Главная профилактика, лучшая из всех возможных — модель семьи, в которой партнеры уважают друг друга. К этому стоит добавить строчки Омара Хайяма. Мы с дочерью выучили их когда-то давно, могу рекомендовать их всем:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Фото: pexels.com