Статья опубликована в православном журнале для родителей «Виноград» №6 (44) ноябрь-декабрь 2011 г.
Роман Николаевич Гетманов — врач, акушер-гинеколог. Окончив 2-й Московский медицинский институт, пять лет проработал детским врачом. В ординатуре получил специальность акушера-гинеколога. С тех пор уже 17 лет принимает роды. Работает в Московской городской клинической больнице № 70 (Спасо-Петровский госпиталь мира и милосердия). Многодетный отец.
Роман Николаевич Гетманов
— У вас богатый опыт семейной жизни. Чему вы научились за все эти годы?
— Мы поженились 30 лет тому назад, и за это время у нас родились 10 детей. И мы всячески пытаемся друг друга любить, друг другу не мешать. Ведь вся семейная жизнь сводится к одному — научиться терпению и смирению. Другого нет предназначения. Ни деньгами она не измеряется, ни положением в обществе, ни красотой, ни успешным бизнесом, ни достижениями на работе — все это преходящие вещи, которые могут складываться по-разному. Это не я придумал, это все в Евангелии написано.
— Удается ли вам с женой уделять время друг другу? Вообще насколько важно для супругов иметь возможность побыть наедине?
Роман Николаевич Гетманов — многодетный отец.
— Это очень важно! Иногда, после того, как дети укладываются спать, мы с женой уходим на кухню пить чай и разговаривать. Без этого никак нельзя.
Я никогда не вступаю в дебаты с моими коллегами, но как-то один из них меня спросил: «Какой, по твоему мнению, идеал семьи?» Я ему в ответ: «Помнишь сказку про то, как жил старик со старухой, и умерли они в один день? Так вот это и есть идеал семьи».
Ведь старик и старуха прожили всю жизнь, но в сказках не пишется, что они вместе пережили: сколько детей родили, сколько похоронили, что построили, сколько яблонь посадили, сколько денег заработали и т.д. Все эти подробности уходят за скобки. А почему же тогда они умерли в один день? Потому что за эту жизнь они стали одним целым.
Я могу со всей ответственностью сказать, что после долгих лет, которые мы прожили вместе с моей женой, она стала частью моего тела, а я частью ее тела. У меня что-то болит, смотрю — перестало болеть. Она спрашивает: «Перестало болеть?» Я говорю: «Да, перестало, а что ты сделала?» Она в ответ: «Да ничего, просто помолилась».
Скоро у меня будет отпуск, поеду в деревню, повезу жену на лодке в лес за грибами, и мы вдоволь наговоримся, и будет нам счастье.
— При такой большой семье у вас остается время на свои интересы?
— У нас у всех есть хобби, но с рождением детей приходится поступаться своими интересами. Для многих людей это бывает очень сложно.
У нас с супругой было свое увлечение: мы страстно любили ходить в походы и сплавляться на байдарках, мы даже на этой почве познакомились. В советские годы студентами мы объездили практически всю страну. У нас была своя веселая студенческая компания, и мы этим очень дорожили. Я очень люблю ловить рыбу, моя жена — грибник, и я люблю грибы собирать. Как обычно в походах бывает: муж несет байдарку и какой-то рюкзак, жена – палатку.
Но вот рождается ребенок. Одного еще можно на шею посадить, но маршрут уже меняется — по порогам уже не поскачешь. А когда двое, трое детей рождается?
Все смеются, но вот мы с женой ездили в Ферапонтов монастырь за две недели до рождения нашей второй дочери, и уже через 20 дней после родов мы поехали туда же и с трехнедельным ребенком жили в палатке на Бородаевском озере. Это было для нас естественно, но потом, конечно, все это пришлось прекратить, потому что всех детей на себе не утащишь.
Когда у нас было еще только двое детей, мы приобрели дом в Вологодской области и вывозили их туда на лето, потом, когда детей стало уже шестеро, купили дом поближе — под Калязиным.
— Становилось ли вам в какой-то момент страшно — как же я смогу прокормить столько детей, справиться со всеми трудностями?
— Никогда! У нас сейчас, наоборот, трагедия. Мне 53, а моей жене 50. Нашей младшей дочери три года. И мы чувствуем, что уже что-то изменилось. Обычно к этому времени у нас кто-то рождался, а сейчас, похоже, ждать уже некого. И мы с женой периодически сокрушаемся. Каждый приходящий в нашу семью ребенок менял атмосферу в семье только в лучшую сторону.
— Когда много детей в семье, как удается уделить внимание каждому? Как справиться с детской ревностью?
— Я через все это проходил и могу сказать, что ничего драматичного в этой ситуации нет. Поначалу они обижаются — у детей всякое бывает, но с возрастом это проходит. Дети ведь по своей сути очень жестокие, потому что максималисты. С возрастом они начинают больше смотреть по сторонам и видят, что родители чего-то не делают не потому, что они валяются пьяные под забором, а потому, что у них просто нет сил. И они больше начинают жалеть родителей и стараются уже сами чем-то помочь, а не требовать внимания.
Детям очень важно много читать. И я очень благодарен жене, что у нее есть силы, и она каждый вечер читает детям на ночь. И все уже так к этому привыкли, что часто даже большие дети подсаживаются и слушают, как мать читает, хотя книжки-то детские. Сначала у нас была в этом потребность, особенно когда дети в вологодской деревне проводили каникулы. Сидишь, читаешь, печку топишь, дети на ней все разлягутся… Это очень хорошая привычка, она объединяет детей. Конечно, важно хорошие книжки читать. До сих пор дети вспоминают Аксакова, Лескова. В Великий пост жена читает детям Библию.
— Как отец десяти детей, можете ли вы назвать основной воспитательный принцип вашей семьи?
— Если говорить начистоту, то для меня главное в ребенке — это неумение лицемерить. Я считаю, что за лицемерием скрываются более тяжкие грехи, такие как воровство и тому подобное. Я готов все простить, если человек покаялся и осознал свою вину, я быстро все забываю. Но если он упорствует в своем грехе, пытается выдавать одно за другое, вот это вызывает во мне гнев.
Дети все чувствуют очень тонко, так что закон воспитания прост — если не хочешь, чтобы твои дети грешили, то сам не греши. Если дети видят, что в семье есть лицемерие, то и они будут лицемерами; если я буду каждый день напиваться, то и дети сопьются — это же очевидный факт. Дети почти не анализируют, они опираются на чувства.
Взрослые разговоры я могу вести только со своими старшими детьми, у которых уже есть свои семьи. Можно целый день говорить детям правильные слова, но если ваши слова расходятся с делом, вы только спровоцируете детей на дурные поступки. Поэтому семья и приравнивается к малой Церкви — в ней все взаимосвязано, и в воспитании детей прежде всего нужно начинать с искоренения дурного в самом себе.
— Как вы справляетесь с бытовыми вопросами?
— В нашей семье у каждого ребенка есть свои обязанности, дежурства, все помогают по хозяйству маме. Нельзя сказать, что они все делают это с удовольствием. Кто-то ходит на молочную кухню, кто-то моет посуду. Все по очереди убирают квартиру. Так и справляемся. А как же без этого?
— Как вам удается совмещать работу, которая требует колоссальной самоотдачи, с воспитанием детей и решением бытовых вопросов?
— Я плохой отец, честно вам скажу. У меня работа такая — по трое суток могу проводить в роддоме, ночью меня могут вызвать на роды, поэтому днем я сплю. Так что главный воспитатель наших детей — это моя супруга. Я могу вспылить, указать на недостатки. Все промолчат, а делать-то будут все равно по-своему.
Наши дети все разные, хотя и воспитываются одними и теми же родителями. Конечно, дети — это труд. Про грудных я даже не говорю, поменять им подгузник — это одна радость. А вот когда пятеро детей идут в школу и одновременно делают математику, между ними мечется мать, потому что каждому надо помочь, — вот это великий труд.
— В чем, на ваш взгляд, преимущество многодетной семьи?
— Когда у нас было двое-трое детей, мы были молодыми, и сил было много; сейчас у нас 10 детей, мы стали старше, и сил у нас меньше. На всех детей нужно тратить огромное количество себя. У старших сыновей узнать, как сессию сдают, у дочерей — как внуки. Все время какие-то душевные переживания, беспокойства. Но это и есть жизнь. Люди только тогда живут полноценной жизнью, когда живут для кого-то, а не для себя. Жизнь многодетных родителей абсолютно точно проходит не напрасно.
Иногда я смотрю по телевизору репортажи про дома престарелых и думаю про себя: «А где же их дети?» Каждый из них отдавал свою жизнь труду, кто-то строил карьеру. А старость свою они проводят в домах престарелых со сгнившей проводкой, которая зимой почему-то начинает гореть. Это же ужас!
Сейчас я смотрю на своих взрослых детей… Я помню всякие проблемы, которые у нас с ними были, но сейчас я ими очень доволен. У старших дочерей уже свои семьи, они абсолютно нормальные люди, с нормальными мужьями, которых им Господь дал, с внуками нормальными, и все у них хорошо. Они люди воцерковленные, не воруют и не ищут своего — это главное.
— Когда вы вступали в брак, планировали, что у вас будет столько детей, или само получилось?
— Что такое «планирование семьи»? В первую очередь это аборты, контрацепция, стерилизация — вот что такое с научной точки зрения планирование семьи. Семьи планируются на небесах, а мы живем. Я сколько прожил, ничего спланировать не смог. Желанные и нежеланные дети — это тоже терминология бесовская. Как дети могут быть нежеланными?
Я ни одного аборта никогда не сделал ни моей жене, ни моим пациенткам. Потому что я понимал, что этот грех вернется в мою семью, разрушит ее и отразится на моих детях. Есть такой духовный закон — аборт разрушает семью. Можно к гадалке не ходить — если женщина делает аборт, то в браке счастья не будет, и такие браки, как правило, распадаются.
Аборт — это такой грех, который убивает не только нерожденных детей. Нельзя себе представить, что за праздничным столом сидят радостные папа, мама и несколько детей, а мама только что пришла с аборта. Такого не бывает, они будут друг в друга тарелками кидаться.
— Как вы относитесь к присутствию мужа на родах? Как это сказывается на психологическом состоянии женщины, не вредно ли это для мужской психики? Укрепляет ли это семейные отношения или, наоборот, пережитый мужчиной стресс влияет на его отношение к жене?
— Мой многолетний опыт показывает, что в этом вопросе однозначного ответа нет. Кому-то это помогает, а кому-то, наоборот, мешает. Ведь суть проблемы в том, что помещение родильного дома для женщины чужое, она никого не знает, а в этот момент ей предстоит тяжелая физическая нагрузка. В этой ситуации как раз психологически муж ей очень нужен, потому что она знает, что он ее может защитить и никому в обиду не даст, от этого женщина только лучше начинает рожать. Причем не обязательно это должен быть муж, это может быть мама, сестра, подруга. Бывают такие мужья, которые только мешают врачам, начинают активно всеми командовать, подчас не разбираясь в ситуации, и такая позиция только мешает женщине и процессу родов.
Если говорить о психологических моментах, то муж может присутствовать с женой в самом начале родов, так называемом первом периоде, поддерживать ее, а когда уже начинаются сами роды, то по желанию он может выйти в коридор. Относительно восприятия мужчиной жены после родов — все это надуманно. Обычно те мужчины, которые имеют с этим сложности, не приходят с женой на роды.
Роман Николаевич Гетманов
— Что бы вы посоветовали тем семейным парам, у которых нет детей; стоит ли прибегать к методу экстракорпорального оплодотворения?
— Статистика показывает, и я могу об этом говорить как профессионал, что в священнических семьях сейчас в среднем по 4–5 детей. И у нас в приходе есть семьи, где по 10 детей, а где по одному ребенку, а есть семьи, где нет вообще детей. А мы все ходим в один и тот же храм уже лет 20. Это говорит о чем? Что зачатие — сокровенная тайна, которая до сих пор медициной не разгадана. Я очень много этим занимался: задавал вопросы ведущим эмбриологам, цитологам, генетикам, и все они однозначно утверждают, что не каждая встреча зрелой яйцеклетки со зрелым сперматозоидом приводит к зачатию. А почему? До сих пор никто не знает.
Я могу утверждать, что ведущая проблема в странах, где ведется статистика, — это первичное бесплодие. Сейчас огромное количество центров экстракорпорального оплодотворения. Это в первую очередь большой бизнес. Однако надо понимать, что человек и овечка Долли — это разные вещи. Здесь очень много загадок, которые медицина, несмотря на кажущиеся успехи, разгадать не может.
Почему Церковь никогда не благословит ЭКО? Сами специалисты по ЭКО говорят — чтобы прижился один эмбрион, надо, чтобы рядом погибло несколько. Если присаживать одну оплодотворенную яйцеклетку, она не приживется, а если десять, то одна-две могут прижиться. Почему? Никто этого не знает. С точки зрения православия жизнь начинается с того момента, когда происходит слияние двух клеток, поэтому это порочная методика. И мы не знаем, что это за дети, которые были зачаты методом ЭКО. По ним скрывается вся статистика. Но я точно знаю, что те девочки, которые были зачаты методом ЭКО в 1976 году, сами родить не могут и вынуждены тоже идти на ЭКО.
Так что рождение детей — это сокровенная тайна, и каждый раз это нужно принимать как чудо. А если Господь не даровал кому-то этого чуда — значит, такова Его воля, и все, что мы можем — принять ее со смирением.
Екатерина Воробьева
Материал ноябрьского номера журнала «Виноград» №6 (44) 2011 г.
Вы прочитали статью Роман Николаевич Гетманов: опытный папа. Читайте также:
 |
|
| Бывают ли дети желанными, или беременность – дар Божий Роман Николаевич Гетманов В Мексике, например, 50% родов происходит через кесарево сечение. Если женщина принадлежит к среднему классу, и она не сделала себе операцию кесарева сечения, а родила через естественные родовые пути, считается, что она не соответствует своему положению в обществе. Это становится некоторым элементом культуры женщина приходит, платит деньги, ей вводят обезболивающее или наркоз |