Когда великого французского писателя Франсуа Мориака спросили, в чем он видит надежду на выход из тупика, в котором оказалось современное человечество, писатель ответил: “Единственная светлая точка в будущем человечества — это пробуждение веры у современной русской интеллигенции”. Такой неожиданный ответ французского академика имеет исключительное значение. Мориак, римокатолик, человек западной культуры, полагает надежды не на западную цивилизацию и ее плоды, как можно было бы ожидать, но на веру, которая просыпается в распятом православном русском народе. Вероятно, перед смертью он почувствовал всю притягательность Православия и был не единственным в Европе, кто ощутил эту его исключительную силу.
Православие на Западе долго оставалось в забвении, если не сказать — в презрении. Для того, чтобы Запад оказался способен понять, что за сила заключена в кажущейся “неэффективности” восточного православного христианства, должны были произойти огромные потрясения и в истории западной цивилизации, и в истории православного Востока.
В Новом Завете мы находим один вопрос, который, как нам кажется, человек западного менталитета, сформированного протестантским и римским христианством, веками задавал христианскому Востоку; Нафанаил задает его апостолу Филиппу. После того, как апостол Филипп рассказывает Нафанаилу, о том, что они нашли долгожданного Мессию, тот удивленно спрашивает: Из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри. И после встречи с Христом Нафанаил восклицает: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев (Ин 1:43–49).
Подобное недоуменное отношение к православному Востоку было характерно для культурно развитого Запада на протяжении многих столетий: с Востока, униженного, истоптанного турецким, татарским игом, а позже — современной атеистической идеологией, — может ли быть что доброе?! Многие разделяют это мнение и сейчас, а такой вопрос, к сожалению, часто можно услышать и от представителей самой восточной культуры, воспитанных на почве Православия, но утративших свое историческое самосознание, поклонившихся “золотым тельцам” и идолам современной цивилизации, страдающих комплексом неполноценности перед преходящими авторитетами сего мира. Так повторяется история, уже случившаяся однажды на Синае с Моисеем и его народом: пока пророк принимал от Бога Откровение Вечной Истины и Закон, народ его в долине кланялся золотому тельцу, забыв и своего вождя Моисея, и Бога, Которого он исповедывал и Которому служил. На все эти недоумения и сомнения православный Восток и прежде и теперь отвечает словами апостола Филиппа: Пойди и посмотри!
И в самом деле, каждый, кто с сердечной чистотой Нафанаила приходит к Православию, рано или поздно, повторит его слова: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев.
В чем же заключена эта притягательная сила Православия? Что его поддерживает и хранит, что вечно его возрождает? Суть, сердце Православия, его непобедимая сила сокрыты именно в этом дивном и единственном лике Христа, Сына Божия, с Которым встретился Нафанаил и тысячи других людей после него. Главная забота Православия была о том, чтобы через всю свою историю пронести и сохранить этот неизъяснимо прекрасный лик евангельского Христа и правильно прославить Его. Что такое Православие? Уже само слово Православие свидетельствует правильность прославления Христа как совершенного Бога и совершенного человека. Православие — истинное прославление Бога в человеке и человеком; прославление человека в Боге и Богом; прославление Его непреходящей вечной славы, — той славы, которую уготовал Господь от века любящим Его. Православие — истинная вера и добродетельная жизнь, полнота жизни в добродетели и вере, явленные и воплощенные в удивительной личности Иисуса из Назарета. Истинные вера и добродетель неразделимы между собой так же, как Бог и человек неразделимы в Самом Христе; так же, как дерево без корней не может расти и плодоносить, так и без истинной веры не может быть плодоносной жизни.
Чудный образ Христа Спасителя, соединяющего в Себе истинную веру и истинную жизнь и спасение мира, хранился и хранится, присутствует и вечно действует в Церкви. Христос — глава Церкви, а Церковь — Его живой богочеловеческий организм. Церковь — святая закваска, она взращивает человека, в ней сила преображения неба и земли в новые небо и землю (ср. Откр 21:1). На протяжении всей истории христианства существовало множество общин, считавших себя христианскими; между тем только та историческая община, во имя Христово собранная, которая хранила и хранит истинную веру во Христа и жизнь во Христе, может быть названа истинной Церковью, то есть Православной Церковью. Как Христос — Один, так и вера — одна, и Дух Святой, Животворящий и Исполняющий, и крещение — едино (ср. Еф 4:5), так и Церковь — одна. Как Христос не может раздвоиться и разделиться, так и Его Церковь, Его Тело святое, не может раздвоиться; можно отделиться и отпасть от нее, но разделить невозможно. И отпадают от нее все, кто искажает истинную веру, уродует неподдельный светоносный образ Христа Богочеловека, извращает Его святое учение.
Православная Церковь, называемая еще и Восточной (к которой мы принадлежим), на протяжении всей своей истории старалась сохранить этот святой образ и свидетельствовать о вере, свидетельствовать и хранить истину о Боге и человеке, открытую Самим Богом в личности Богочеловека Христа, без Которого нет и не может быть спасения никакой живой твари. Это единство Церкви и Богочеловека Христа подтверждается и другим ее названием — Восточная (по-сербски слова Восток и исток звучат одинаково — Пер.); под этим, как правило, подразумевается географическое понятие, то есть место ее исторического пребывания. Но сейчас, когда Православная Церковь разбросана по всем континентам, такое название уже не соответствует ее фактическому положению. В этом определении нет каких-либо специфических особенностей религиозности христианского Востока. Восточная — прежде всего та, которая от истока, источника, родника. Восток — Сам Христос, Источник всего существующего; место, где рождается солнце; Христос — Солнце правды, Альфа и Омега, Начало и Конец всего того, что есть. Восточная Церковь — Христова Церковь, истинная, непобедимая, вечная.
Церковь — единая и святая, апостольская и соборная. Единая потому, что полагает основание на едином Боге Отце, Сыне и Святом Духе, святая потому, что призвана наполняться святостью единого Бога, единого Святого. Апостольская потому, что стоит на проповеди и предании двенадцати апостолов Христовых, апостольском преемстве. Соборная потому, что собирает в себе, соединяет Бога и человека, людей и ангелов, всё Божие творение, призывает всё и вся войти в ее святое общение; призывает все народы земные стать единым народом Божиим, чтобы все были едино (см. Ин 17:21), как Отец и Сын и Дух Святой, сохраняя при этом свои особенности, свои дары. В этом заключены соборный, кафолический, вселенский характер Церкви и ее историческое призвание.
Все эти свойства и характер делают Православную Церковь современной всегда, она и во “всяком” времени и вне времени. Еще в прошлом веке великий православный богослов Алексей Хомяков справедливо отметил, что Церковь не является некой авторитарной властью; авторитет — это нечто внешнее, а власть всегда несет в себе насилие. Церковь не обладает ни видимой властью, ни внешним авторитетом. В Православной Церкви существует свой порядок, устав, но порядок и власть не одно и то же. Православная Церковь ни разу не поддалась искушению господством и властью. Главная ее цель и призвание — нести свет и святость, спасение миру. Она существует в мире не для того, чтобы мир служил ей, но чтобы послужить миру и подобно Христу приносить себя в жертву за жизнь мира (Ин 6:51). И каждый, кто живет ее соборной, вселенской жизнью, жизнью жертвенной Христовой любви и единства в Духе, становится истинно воцерковленным, церковным существом, соединенным с Христом Богом и ближними своими нераздельным единством. Господь основал Свою святую общину, то есть святую Церковь, на самоотверженной любви, взаимном уважении, смирении и терпении, и там, где их нет, нельзя говорить о настоящей Церкви. И Сам Христос как основатель Церкви явил, воплотил в Себе и жертвенную любовь, и смирение, и терпение. Из любви к людям Он принял распятие и мученическую смерть, отдал жизнь за ближнего Своего, оставив Своей Церкви пример смирения и жертвенности. В свидетельстве и исповедании такой святой любви заключены вечная современность и вечная молодость Церкви Христовой. Христос как вечная Любовь — ее единственный неизменный путь. Своей Любовью Он зовет каждого уверовать в Него, войти в Церковь, принять святое крещение и стать “древом масличным в духовном раю” Церкви (о святом Савве говорится, что он чад своих, сербский народ, посадил как “древо масличное в духовном раю” — Пер.).
Христос в Православии открывается и исповедуется как сокровенная тайна и истина жизни, истина, требующая всей полноты жизни в ней, но никогда — как внешняя власть и сила. Однажды и навсегда сказал Он Своим последователям: Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мною (Мф 16:24). Именно такая ненасильственность и привлекает молодые души. Никогда еще человек не подвергался такому давлению и манипулированию, как в наше время. Мича Попович, выдающийся сербский художник, на одной из своих выставок представил картину “Манипуляция”. На ней изображен человек с завязанными глазами, железной рукой удерживающий за руку другого. Вероятно, художник хотел символически показать страшное насилие над человеком, манипулирование человеческой свободой, совестью и сознанием, особенно в тоталитарных системах и идеологиях. К сожалению, в истории существует немало примеров манипулирования людьми не только во имя безбожия, но во имя ложных богов, искаженных понятий о Боге. Красота православного Христа заключена именно в Его бесконечном уважении человеческой личности и человеческой свободы, в Его Божественной деликатности. С другой стороны, это безграничное уважение человека и его свободы обязывает и призывает к такой же безграничной жертве, какой была Христова жертва и Его богочеловеческая любовь. На такой жертвенной любви, безграничном смирении и уважении к человеку Бог созидает Свою святую общину, Свою Церковь.
Православная Церковь обладает еще одним свойством, имеющим исключительно важное значение для воспитания молодежи. Православная Церковь, от самого начала, по самой природе своей — Церковь свидетельства и свидетелей, Церковь мучеников. Сам Христос — Свидетель верный, Свидетель Истины, Которая — Он Сам, Которую Он Сам свидетельствует распятием и мученической кровью. И подобно Своему свидетельству об Отце Небесном, Своей верности Отцу, верности до крестной смерти, Он посылает в мир Своих последователей, чтобы они стали Его верными свидетелями до конца времен (ср. Ин 17:18). Такими свидетелями стали Его апостолы, святые мученики и все святые; одни свидетельствовали о Господе своим словом, делом и мученической кровью, другие — тем, что называется “мученичеством совести”, бескровным мученичеством, то есть непрестанным духовным подвигом, терпением, борьбой со страстями, со всяким злом в себе и вокруг себя. Тех, кто свидетельствовал о Христе своей кровью, было множество во все времена, но мы с уверенностью можем сказать, что ни одна эпоха не дала столько мучеников, свидетелей своей верности и любви к Нему, как наше столетие. Миллионы православных христиан, закланных за Христа по всей России, в Ясеновце, Глине (места концлагерей, в которых во время второй мировой войны хорватами-усташами были замучены тысячи православных сербов. — Пер.), других местах — пример и доказательство тому. И сегодня вся Православная Церковь — живой свидетель Распятого Христа и причастна Его Распятию. Иерусалимская Церковь — Сионская мать всех Церквей, Антиохийская Церковь, Цареградская Церковь — мать наших славянских Церквей; не говоря о Русской, Сербской, многих других поместных Церквах — не носят ли все они раны Господа Иисуса Христа на себе (см. Гал 6:17) — каждая в свое время гонимая и изгоняемая? Не убелила ли великая Русская Церковь кровью миллионов новомучеников бескрайние просторы России? О мученичестве Сербской Церкви, тысячах православных сербов, заживо погребенных в ямах Глины, Ясеновца, Ядовна, сегодня известно всем. Откуда это мученичество Православной Церкви? Единственный правильный ответ на этот вопрос дает преподобный Макарий Египетский — “Где Дух Святой, там и гонение”. То есть там, где Истина, где истинная Церковь как носитель и хранитель Духа Святого, там возникают самые страшные гонения, потому, что исконная цель зла — изгнание из мира и человека Духа Святого, в Котором полнота жизни и единственное спасение человека и мира. История свидетельствует, что Православная Церковь была и есть гонимая Церковь. Как это ни парадоксально, но это самое сильное доказательство того, что она истинная Церковь, что ее действительно ведет и хранит непобедимая сила Духа Святого. Очевидно, что и сегодняшняя миссия Церкви в мире, так же как и ее историческая роль, подобно Распятому Христу, имеет спасительное и искупительное значение. Приведем несколько примеров.
Распятие, страдание и гибель православного византийского царства и православных балканских государств в XIV и XV веках несомненно имели спасительный и искупительный характер не только для православных, но и для всех западно-европейских неправославных народов. То, что происходило в далеком прошлом, происходит и в наши дни: кровь миллионов новомучеников — вот та сила, которая не дает антихристу и его адскому злу воцариться в современном мире.
Нельзя забывать, что человеческая история имеет и свой глубокий метафизический план, на котором Церкви отведено место в самой гуще судьбоносных исторических событий, и можно говорить о том, что от ее судьбы зависит судьба всего современного мира. Если Православие выстоит в борьбе против демонического зла, если окрепнет православная вера, возродится благочестие, тогда у мира появится надежда на спасение. Еще в прошлом веке Достоевский, пророчески прозревая грядущие трагические события, провидел силу православного образа Христа, предчувствовал будущую всечеловеческую миссию Православия. Может быть, кто-то, читая пророчества Достоевского, ожидал, что в будущем Православие предпримет неожиданную видимую экспансию в мире. Надо сказать, что такие ожидания частично оправдались: Православие сейчас представлено на всех континентах. Но не в этом был главный смысл пророчества Достоевского; всю его глубину увидели только духовные прозорливцы. Они поняли, что Достоевский предвидел Голгофу, а не триумф, ощутили, что грядущие времена пройдут для Церкви под знаком Распятия и жертвенной Голгофской любви ко всем и ко вся как единственного спасения для человека и всего человечества. Православие сегодня, так же как когда-то распятый и уничиженный Христос, открывает современному миру,в чем его истинное спасение и полнота. Его ранами сегодня, как когда-то Христовыми, исцеляются раны мира. Это распятие Православия и жертвенная голгофская любовь, которую православные свидетельствуют собственной кровью, и есть тот елей всечеловеческой любви, любви, которая не ищет своего (1 Кор 13:4–5), — елей, который Достоевский находит и открывает в Православии и во Христе, елей, который Православие щедро изливает в мир как единственное лекарство от ран, болезней и зла.
Православные призваны быть свидетелями жертвенной Голгофской любви; кто не имеет дара свидетельства кровью, призваны свидетельствовать о ней бескровным “мученичеством совести”, потому что именно этой жертвенной распинающейся Христовой любовью, засвидетельствованной кровью Самого Христа и кровью миллионов мучеников, Его свидетелей верных, будут судимы наши дела, помыслы, вся жизнь на Страшном Суде. Есть ли что-то более значительное и святое для человека, особенно молодого, чем такая жертвенная любовь, которую исповедует и свидетельствует Православие?
В заключение подчеркнем еще одно важное свойство Православия, благодаря которому оно вечно возрождается и воскресает. Православная Церковь является Церковью святого евхаристического общения. Христос Своим Телом и Кровью, которыми мы причащаемся на литургии, присутствует между нами и в нас силой Духа Святого. Именно в литургии Христос является и открывается как жертвенная любовь и вечное человеколюбие, именно на литургии мы учимся у Него изо дня в день предавать сами себя и весь живот свой Христу Богу, принимая от Него Самого эту любовь, как единственный путь жизни, жизни в бесконечном взаимном боголюбии и человеколюбии. Православный христианин не может жить одной жизнью в Церкви, а другой вне нее. Вся его жизнь, всякое его дело призваны к воцерковлению, к освящению духом литургии. Справедливо сказано, что только тот, кто понимает, что такое литургия, знает что такое Церковь, — понимает, что значит быть живым членом Церкви. Литургия по самой своей природе вбирает в себя всю нашу жизнь, формируя ее, формируя в нас нового преображенного человека, делая и нашу общность единением в Христовой любви. На литургии мы в каждом узнаем своего вечного брата во Христе Боге, единственном Человеколюбце; на литургии происходит истинное человеческое единение, настоящее человеческое общение и единение людей с Богом. В литургии вся жизнь Церкви, жизнь всех ее членов достигает своей полноты и совершенства.
Церковь как евхаристическая община утоляет жажду современного человека, — а молодого особенно, — жажду истинного общения и единения. Как уже было сказано, в ней открывается и даруется великая тайна самоотверженной чистой любви как высшая тайна жизни. Весь смысл нашего жития и делания должен быть заключен в воспитании такой самоотверженной любви. Она не приходит сама собой, но приобретается непрестанным трудом — личным и общим, постом, молитвой. Вот призвание, достойное человека. Оно открывает человеческому бытию вечные и бесконечные горизонты, оно было и остается призывом к людям, особенно молодым, еще открытым и восприимчивым, еще не искалеченным мелочными суетными целями, ко всему, что целостно, вечно и совершенно.
Православие зиждется на целостном и вечном, оно зовет к совершенному и бесконечному, в этом заключено его всечеловеческое спасительное значение и единственный свет надежды на будущее мира.