К Студии Театрального Искусства идут родители — парами, с детьми. У входа их встречает клоун с огромным красным носом и желтым сачком для бабочек в руках. Дети смеются, а родители молча опускают голову — еще звучит в памяти другой смех.
При входе в зал памятная доска с фотографиями детей, родители достают бережно упакованные — только бы не помять! — фотографии и приклеивают на доску, а потом разноцветными фломастерами подписывают — Володенька, Артем, Маша…
Постепенно фотографий становится все больше и больше, так, что почти не остается места на доске. Эти дети умерли только за этот год — кто-то полгода назад, кто-то вчера.
Братьев и сестер ушедших детей сотрудники фонда «Вера» отводят в игровую комнату, там беззаботное веселье, шум, и клоун с сачком для бабочек.
А для взрослых День памяти открылся концертом мастерской Дмитрия Брусникина: студенты пели народные песни, духовные песнопения и рассказывали народные сказки, а родители плакали, без конца утирая слезы, и не стесняясь.
Житейское море
Играет волнами.
В нем радость и горе
Всегда перед нами.
Никто не ручится
Никто не узнает
Что может случится
Что завтра с ним станет
Руководитель благотворительного фонда «Вера» Нюта Федермессер, также едва сдерживая слезы, рассказала, что в хосписе у врачей и сотрудников нет более или менее любимых семей:
— Теперь, вы все для нас одинаково любимы и дороги. Одна мама сказала мне: «Мне было тяжело идти сюда, я столько раз видела в мечтах, как пойду на выпускной бал своей дочери, или на ее свадьбу, или буду забирать ее из роддома…, а пришла сюда». Да, мы все объединены знанием, которого нет у других, но это знание не должно нам помешать переживать все за наших детей в сто раз сильнее — ходить в театр, кино, чувствовать острее. Мы должны жить за тех, кого мы сегодня вспоминаем.
И Нюта Федермессер зачитала имена детей, ушедших за этот год, добавив в конце к этому списку имена сразу четырех детей, которые ушли вчера: Ваня, Саша и две Алины.
— Родители, спасибо вам, ваши дети заставили нас по-другому смотреть на все внешние события, через которые мы сегодня проходим, мудрее относиться к тому, что происходит в стране, проще смотреть на проблему денег, верить в людей и верить, что хорошего больше, чем плохого.
Журналист Катерина Гордеева поделилась своими впечатлениями от «Деревни последней надежды» при Диснейленде в Америке. Ее создал миллиардер, бывший в детстве узником Освенцима. В этой деревне неизлечимо больные дети могут жить столько, сколько нужно, до конца:
— При входе там сделан огромный синий купол, на который родители ушедшего ребёнка приклеивают звездочки: если ребёнок прожил в деревне один день — маленькую звезду, неделю — побольше, месяц — большую. Эти звезды смотрят на родителей, на всех нас, и освещают наш путь.
Нюта Федермессер пообещала, что в детском хосписе, который сейчас строится, обязательно будет такое же место любви, как в том американском Диснейленде.
Художник Екатерина Марголис рассказала, как работала волонтером, занималась рисованием с тяжелобольными детьми, и как тяжело было оторваться потом от этой, настоящей жизни, которая открывалась при общении с больными детьми, и вернуться к обычной жизни. А потом тоже вспомнила про звезды:
— Я всегда считала в детстве, что звезд нет, а есть только дырочки в небосводе, за которым, как за огромным одеялом — бесконечное сияние. И мне кажется, что наши любимые люди, которых мы не можем сейчас обнять, вот так смотрят на нас через эти дырочки, а за ними — огромная светлая комната, где мы будем все вместе.
Писатель Людмила Улицкая, член попечительского совета фонда рассказала о том, что страдание может изменить человека, и только от нас самих зависит, как оно нас изменит:
Людмила Улицкая
— У меня была помощница Ирина, у которой умерла 11-летняя дочка. И когда это случилось, она стала другим человеком, с ней что-то произошло, что-то вроде прививки, она стала открыта чужому страданию и горю. Но был и другой пример: в нашей коммунальной квартире, жила одна злая старуха, которую все очень не любили. И мама сказала мне: «Не относись к ней плохо, ее маленького сына сбила машина, она все еще переживает».
И вот, должны были пройти годы, чтобы я поняла следующее: смерть ребёнка может глубочайшим образом изменить человека, но каждый человек выходит из этой ситуации по-разному. Всем, кто потерял ребёнка дается шанс поменяться и очень высоко подняться, пусть же это испытание будет для вас ступенью к другой, лучшей жизни.
А затем воспоминаниями об ушедших детях делились сами родители. Они выходили к микрофону и рассказывали о силе духа своих детей, о той кротости, которую они явили в страдании, примере, благодаря которому у родителей есть силы продолжать жить.
Супруги Андрей и Елена рассказали о сыне Леше. В 13 лет он заболел, был поставлен диагноз — онкология. Конечно родители делали все возможное — бесконечные процедуры и лекарства, два года лечения в Германии, наконец, хоспис, и накануне 17-тилетия Леши не стало:
— Мы были крещенные, но в храм не ходили, когда заболел сын, он всех нас воцерковил. За эти годы лечения по пальцам можно пересчитать дни, когда он не мучился от боли. Но сын говорил мне: «Господь не даст мне испытания, которые я бы не мог пережить». А потом, когда нас уже отпустили в Москву, и мы знали, что это конец, я спросил сына: «Тебе не страшно, как ты можешь быть так спокоен?». И он ответил: «Папа, мне не страшно. Просто ты любишь меня больше, чем Бога. Если бы ты знал, куда я иду, ты бы тоже был спокоен и радостен». И он говорил нам: «Когда я уйду, молитесь, так мы будем вместе». Он знал наизусть акафист «Всецарице», и когда ему было плохо, он просил об одном, читать акафист. Он ушел 23 августа, не дожив два дня до своего 17-летия, а 9 дней выпали как раз на день празднования иконы «Всецарицы» — 31 августа. Так Богородица приняла нашего сына.
Когда шла официальная часть, в зале рядом со мной сидел молодой мужчина и все время плакал, прячась, опустив голову.
Когда родителям дали слово, он вышел к микрофону и поделился радостью:
— Когда наш сын болел, мы все время хотели, чтобы у нас родился еще один ребенок, но ничего не получалось. И вот Данечка ушел в декабре, а в апреле мы узнали, что ждем ребенка. И я хочу обратиться ко всем родителям здесь: не бойтесь рожать детей, в этом смысл нашей жизни — рожать детей и помогать другим.
Некоторые мамы выходили к микрофону, чтобы исполнить просьбу ушедших детей:
«Дочка хотела, чтобы я была активной» — сказала молодая женщина из Уфы, только три месяца назад потерявшая дочь.
Она прочитала стихотворение для своей дочери, которое заканчивалось словами: «В тихой комнате, молча зажмурившись, я молюсь и прошу за тебя».
Своим мужеством больные дети поражают и родителей, и сотрудников хосписа. Мама маленького Артура рассказала, как они долго искали для сына донора костного мозга:
— Младший брат, Егор, не смог быть донором, наконец, нашли другого. И тогда Артур спросил: «Что такое общая пересадка костного мозга, что происходит с донором?». Я рассказала ему все, и он сказал: «Слава Богу, что Егор не подошел, если бы я знал, что это будет он, я бы запретил ему быть моим донором».
Мама пятерых детей, держа на руках годовалого малыша, рассказала, что ее ушедшая дочь Лидочка всегда мечтала о младшей сестренке, но при ней родились два младших братика:
— Она смеялась и говорила: «Ну зачем нам эти балбесы, что мы с ними будем делать?!». Но все равно она их очень любила. Когда в последний день рождения я спросила ее: «Лидочка, что мы будем заказывать?», она ответила: «Мотоцикл, мальчикам потом останется».
Еще многие родители делились своей болью и радостью. Но почти каждый из родителей признавался, что ушедший ребёнок стал для них примером и надеждой на другую, вечную жизнь.
В конце Дня памяти всем родителям дарили книгу «От смерти к жизни», выпущенную Правмиром — из благотворительного тиража, на который собрали деньги читатели.
А затем, выйдя во двор на улицу, родители выпустили в небо десятки белых воздушных шаров – и шары улетели, как будто растворившись в белом, дождливом небе, как принадлежащие ему, как всегда бывшая его часть.
Фото: Ефим Эрихман